Николай Алексеевич стал настоящим инглишмэном. На нем светлый клетчатый костюм, мягкая кепка, в глазу монокль, в углу рта висит короткая трубка.

      Говорит он коротко, веско, глотая согласные и растягивая истинно русское «а» в истинно английское «э»: произносит уже не «дума», а «думэ», не «участок», а «учэсток».

      – Yes, – ответил он на вопрос корреспондентов, осведомившихся понравилась ли ему Англия, – о, yes. Страна замечательная. Знаете ли, Англия существует уже несколько столетий. Я был прямо поражен. И люди там удивительные – превосходнейшие, веками выкованные, воспитанные.

      – Это поразительно! – в один голос удивились корреспонденты.

      – Yes, – с довольным видом произнес Николай Алексеевич, утопая в клубах дыма. – Чем я особенно доволен, господа, так это тем, что наш визит окончательно развеял легенду о желании России присоединить часть английской территории к Петербургской губернии. Англичане очень этого боялись.