В суету городов и в потоки машин

      Возвращаемся мы – просто некуда деться! —

      И спускаемся вниз с покоренных вершин,

      Оставляя в горах свое сердце.

      Так оставьте ненужные споры —

      Я себе уже все доказал:

      Лучше гор могут быть только горы,

      На которых еще не бывал.

      Кто захочет в беде оставаться один,

      Кто захочет уйти, зову сердца не внемля?!

      Но спускаемся мы с покоренных вершин, —

      Что же делать – и боги спускались на землю.

      Так оставьте ненужные споры —

      Я себе уже все доказал:

      Лучше гор могут быть только горы,

      На которых еще не бывал.

      Сколько слов и надежд, сколько песен и тем

      Горы будят у нас – и зовут нас остаться! —

      Но спускаемся мы – кто на год, кто совсем, —

      Потому что всегда мы должны возвращаться.

      Так оставьте ненужные споры —

      Я себе уже все доказал:

      Лучше гор могут быть только горы,

      На которых никто не бывал!

      Свои обиды каждый человек —

      Проходит время – и забывает.

      А моя печаль – как вечный снег:

      Не тает, не тает.

      Не тает она и летом

      В полуденный зной, —

      И знаю я: печаль-тоску мне эту

      Век носить с собой.

      Наверно, я погиб: глаза закрою – вижу.

      Наверно, я погиб: робею, а потом —

      Куда мне до нее – она была в Париже,

      И я вчера узнал – не только в нем одном!

      Какие песни пел я ей про Север дальний! —

      Я думал: вот чуть-чуть – и будем мы на «ты», —

      Но я напрасно пел о полосе нейтральной —

      Ей глубоко плевать, какие там цветы.

      Я спел тогда еще – я думал, это ближе —

      «Про счетчик», «Про того, кто раньше с нею был»…

      Но что ей до меня – она была в Париже, —

      Ей сам Марсель Марсо чевой-то говорил!

      Я бросил свой завод, хоть, в общем, был не вправе, —

      Засел за словари на совесть и на страх…

      Но что ей оттого – она уже в Варшаве, —

      Мы снова говорим на разных языках…

      Приедет – я скажу по-польски: «Прошу пани,

      Прими таким, как есть, не буду больше петь…»

      Но что ей до меня – она уже в Иране, —

      Я понял: мне за ней, конечно, не успеть!

      Она сегодня здесь, а завтра будет в Осле, —

      Да, я попал впросак, да, я попал в беду!..

      Кто раньше с нею был, и тот, кто будет после, —

      Пусть пробуют они – я лучше пережду!

      В заповедных и дремучих,

                страшных Муромских лесах

      Всяка