Второе убийство Сталина. Елена Прудникова
Читать онлайн книгу.
часовых выбросили за борт. После этого абреки перебили команду и застрелили моториста и штурмана. Около полутонны золота и серебра перегрузили на баркас, а затем на ожидавшую в Гудауты арбу и повезли в горы. По дороге четыре абрека по приказу старшего застрелили четырех остальных. Поехали дальше, и два абрека убили двух спящих других. Наконец, когда два последних абрека-конвоира утром стали умываться, один из них выстрелил другому в затылок. Осмотревшись по сторонам, он увидел, что все это происходило на глазах пастушонка, забредшего с козой в это глухое место. Стрелявший досадливо прицелился, но потом махнул рукой, сунул наган в карман и погнал лошадей с арбой в горы. Партия никогда не увидела этих денег. Они остались единственному из оставшихся в живых исполнителей экса – Сталину.
Много лет спустя Сталин отдыхал на даче у своего любимца – грузинского актера Хоравы. Проходя по саду, он резко остановился и спросил у садовника:
– Где я тебя видел?
– Нигде, батоно… – растерялся садовник.
Сталин пошел дальше, потом вернулся:
– Где я тебя видел?
– Нигде, батоно, – повторил садовник.
Сталин расспросил Хораву, откуда у него этот садовник. Хорава рассказал, что он из дальних, глухих мест Грузии. Сталин не вспомнил давнюю историю и не узнал бывшего пастушонка. Садовник же узнал в Сталине абрека».
Ну у людей фантазия работает! Это же надо – сочинить на революционной почве такой гибрид грузинской разбойничьей легенды и пиратского романа! Остается только тщательно изучить архив Сталина в поисках нарисованной симпатическими чернилами карты с указанием места, где «абрек» зарыл полтонны золота и серебра, которыми царское правительство с какого-то перепугу вздумало вместо нормальных денег платить жалованье. Не иначе он где-то закопал добычу, поскольку благосостояние его после этого суперэкса нисколько не улучшилось – как имел один костюм, так в нем и ходил.
Что же там на самом деле вышло с катером? После исключения из партии рассчитывать Коба мог разве что на поддержку ЦК, но такие вещи в одну неделю не делаются. А ведь он, кроме прочего, был профессиональным партийным работником, то есть получал от партии деньги на жизнь. В довершение всего он недавно женился и теперь должен был кормить семью – жену и крошечного сына. Оказавшись снова в совершенно отчаянном положении, Иосиф решает перебраться в Баку, где влияние большевиков было более прочным и ему, пусть даже исключенному из партии, но пользующемуся большим авторитетом, можно на что-то рассчитывать. В середине июля он отправляется в Баку, собираясь остаться там надолго – такой вывод можно сделать из того, что Иосиф берет с собой жену и сына. Но «исправляться» он и не думает – вопреки все тому же решению съезда о прекращении вооруженной борьбы, в Баку Коба снова занимается организацией боевой дружины.
Осенью 1907 года жена Иосифа умерла. Оставив сына у родственников, он с удвоенной энергией занялся партийными