Правда о Первой мировой. Генри Бэзил Лиддел Гарт
Читать онлайн книгу.
вопроса корней войны сосредоточивать на том коротком месяце, который предшествовал возникновению пожара.
В противовес лжеисторической пропаганде, которая рисует кайзера жаждавшим войны или даже подготовлявшим войну, маятник истории ныне качнулся слишком сильно в другую сторону. Признание ошибочными хороших намерений кайзера не должно вести нас к недооценке дурных последствий этих намерений. Последствия эти, главным образом, вытекали из того, что кайзер слишком любовался и результатами своих действий и самим собой. Он видел себя одетым «в блестящие латы», когда фактически он был одет в рубище. Он доказал только то, что, сея раздор, можно породить лишь войну.
Оттягивая согласие на предложение Британии, кайзер и Бюлов чувствовали себя в безопасности. Они недооценили влияний обоюдной неловкости от слишком поспешной случайной близости. С чрезмерной уверенностью они говорили, что не может быть действительного союза «между китом и медведем», хотя стремились к этому союзу всем своим поведением. Бросая взгляд в прошлое, надо признать наиболее замечательной чертой этого прошлого то количество пинков, которое потребовалось для того, чтобы отогнать Британию от Германии и бросить ее в неловкие объятия двойственного союза. Нельзя говорить, что для Германии это явилось неожиданностью. Она была ясно предупреждена, так как Чемберлен говорил ей в 1898 году и затем вновь в 1901 году, что
«период блестящей изоляции Англии миновал… мы предпочитали бы примкнуть к Германии и Тройственному союзу. Если же это окажется невозможным, мы будем иметь в виду сближение с Францией и Россией».
Убеждение Германии в неприемлемости для нее союза с Англией оказалось ошибкой. Убеждение это подытожено словами Гольштейна:
«Угроза взаимного соглашения с Россией и Францией является просто английской уловкой… Разумное соглашение с Англией, по моему мнению, может быть достигнуто лишь тогда, когда чувство принуждения станет там более сильным».
Гольштейн не был дураком: под своим «разумным соглашением» он подразумевал не союз равных, а взаимоотношения господина и вассала. Как бы ни было беспомощно и бессильно в своих деяниях британское правительство и каким бы беспомощным оно ни могло казаться человеку, пропитанному философией «крови и железа», – все же этого недостаточно, чтобы объяснить удивительную самонадеянность Гольштейна. Это показывает, что действительные заботы Германии и причины этих забот лежали не в каких-либо достойных Макиавелли дьявольских замыслах. Корни этого надо искать скорее в ослеплении – в таком состоянии, которое правильно выражается словами школьника, уверяющего, что у него «голова пухнет».
Первой попыткой Британии укрепить свои позиции в другом направлении был заключенный ею в 1902 году союз с Японией.[5] Европейское значение этого союза заключается не в том, что он отвел Британию от Германии, а в том, что он пытался создать новый барьер между Британией и двойственным
Обеспокоенные активной политикой и усилением России на Дальнем Востоке, Англия и Япония заключили между собой в 1902 году в Лондоне союзный договор, обеспечивавший целость и неприкосновенность Китая и Кореи. Военная помощь по договору 1902 года предусматривалась только в случае ведения войны или враждебного образа действия против союзника со стороны не одной, а двух держав.