Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза. Сергей Минутин
Читать онлайн книгу.
моряков: «На палубу вышел, спасенья уж нет//,В глазах его всё помутилось//, Увидел в дали ослепительный свет//, Упал, сердце больше не билось». Затем о лётчиках: «Увидел составы с горючим вдали и бомбы как град полетели».
Гостиничные кастелянши терпели жалобы постояльцев. У них с Сергеем были взаимовыгодные отношения – единство армии и народа.
Красавицы уехали, поклонники остались.
А в это время его родная страна решила победить инфляцию по одному возможному варианту: изъять все деньги у населения. Народ начал давиться, даже по ночам, в очередях в обменные пункты. Меняли 50 и 100 рублёвые банкноты. Нищие радовались. Остальные почти рыдали. Начался 1991 год.
Сергей писал: «Похоже, что нашему обществу светлое будущее не угрожает. Аппарат сжирает всё, народу ни хрена не остаётся. В будущее смотрю с тоской. Народ вгоняют в какие-то отношения, называемые рыночными. Всех хотят сделать прапорщиками, то есть преступниками».
СССР еле дышит. Для народа придумали развлечение в виде референдума. Ну-ну. Понятно, что нервозность в народе растёт, что пар надо выпускать (в своё время и у «красноармейской будёновки» были дырки на уровне ушей). Но весь народ скопом можно только угробить.
Подал документы на поступление в военную академию. Надо успеть, пока ещё армия едина. Начальник штаба приказывает их забрать, мол, ещё молод. На всякий случай написал мне выговор. Как же, заберу! Пошёл к кадровику, взял у него пачку служебных карточек, на всех написал свою фамилию и всем раздал, начиная с командира и кончая всеми замами со словами: «У нас по городу ходит женщина метрового роста, с горбом и усами. Это трагедия, но эта женщина всегда весёлая. Можете писать мне выговоры хоть каждый день. Я вас покину всё равно». Я понимаю, что это, ребята, называется бардак. Я даже понимаю, что способствую этому бардаку. Но когда у атамана нет «золотого запасу», казаки либо сбиваются в шайку и идут грабить соседей, либо расходятся до поумнения атамана и растрясают накопившийся жир. Я выбираю второе.
Купил десятилитровую бутыль коньяку, разлил его в бутылки. Завтра еду в округ, узнавать, когда следует убыть в академию. Боюсь, что местные отцы-командиры спрячут от меня и номер приказа, и моё предписание.
Так и вышло, в академии я должен был быть ещё вчера. Быстро сматываю удочки.
Вот он Питер. Ай – яй! Питер – это не Киев.
Меня долго по свету носило,
Занесло, наконец, в Петербург,
В Петербурге тоскливо и сыро,
Петербург – это город одях!
Пётр Первый столицу здесь строил,
Иностранцев сюда зазывал,
И пока они жили тут, мысль «фосфорила»,
А теперь – это город одях.
Вторая столица в жутком состоянии. В магазины длинные очереди. Бедные петербуржцы. Ленинградом этот серый город никто не называет. Украина – Родина. И Россия – Родина.
Повезло, успел. Прибыл прямо в день сдачи первого экзамена. До меня