M&D. Федор Московцев
Читать онлайн книгу.
путь, которым некогда прошёл, неизвестно как и когда. Может быть, поэтому большинство событий оставляло его совершенно равнодушным и лишь некоторые редкие минуты, заключавшие в себе то или иное совпадение и казавшиеся ему такими, с необыкновенной силой останавливали его внимание. Ему было бы трудно определить, чем именно они отличались от других – каким-то одним необъяснимым оттенком, какой-то случайной, но очевидной для него замечательностью. Лишь иногда они касались непосредственно его собственной судьбы или его личных интересов, чаще всего это были непонятно как возникающие видения. Уже раньше в его жизни бывало, что он годами как-то явно не принадлежал самому себе и принимал лишь внешнее и незначительное участие в том, что с ним происходило: он был совершенно равнодушен ко всему, что его окружало, хотя это были бурные события, иногда заключавшие в себе смертельную опасность. Но он знал о ней только теоретически и не мог проникнуться её настоящим пониманием, которое, вероятно, вызвало бы ужас в его душе и заставило бы жить иначе, чем он жил. Ему нередко казалось, – когда он оставался один и ему никто не мешал погружаться в бесконечную последовательность неясных ощущений, видений, и мыслей, – что ему не хватает сил ещё для одного последнего усилия, чтобы сразу, в одном огромном и отчетливом представлении найти себя и вдруг постигнуть наконец скрытый смысл всей его судьбы, которая до сих пор проходила в его памяти как случайная смена случайных событий. Но ему никогда не удавалось этого сделать и даже никогда не удавалось понять, почему тот или иной факт, не имеющий к нему никакого, казалось бы, отношения, вдруг приобретал для него столь же непонятную, сколь очевидную важность.
Теперь начинался новый период его жизни. Целый ряд необычайно сильных ощущений, многие из которых Андрею никогда не приходилось испытывать, проходили через его жизнь: зной безводных пространств и нестерпимая жажда, холодные волны северного моря, окружавшие его со всех сторон, в которых он плыл часами к далёкому и скалистому берегу, горячее прикосновение смуглого женского тела, которое он никогда не знал. Он неоднократно был слепым, и много раз был калекой, и одно из редких ощущений физического счастья, которое он знал, это было возвращающееся сознание и чувство того, что он совершенно здоров и что, в силу непонятного соединения случайностей, находится вне этих тягостных состояний болезни или увечья.
Но не всегда он переживал именно это. То, что стало теперь совершенно неизменным, это всё та же странная особенность, из-за которой он почти не принадлежал себе. Как только он оставался один, его мгновенно окружало смутное движение огромного воображаемого мира, которое неудержимо увлекало его с собой, и за которым он едва успевал следить. Это был зрительный и звуковой хаос, составленный из множества разнородных вещей; иногда это бывала музыка фортепьянного концерта, иногда это было безмолвное движение каменного городского ландшафта, перерезанного многочисленными