Азарт. Максим Кантор

Читать онлайн книгу.

Азарт - Максим Кантор


Скачать книгу
«Театрального романа», а сербский поэт был иной. Боян Цветкович был человеком духовным, даже человеком повышенной духовности. Просто духовность в те годы выражалась через – и опять-таки теряюсь, не могу отыскать подходящее слово: грубость?.. цинизм?.. вульгарность?..

      Я попробую нарисовать портрет заново, а первый набросок скомкаем и выбросим в корзину.

      Допустим, входит толстый человек. Он не скрывает своей грубой жирной природы именно потому, что духовно он чист. Так понятно?

      Понимаете, в те далекие года все интеллигенты подражали Иосифу Бродскому, который получил Нобелевскую премию по литературе. Лауреату подражали неосознанно, копировали интонации. Бродский писал про духовное, про античное – но писал не занудно, а слегка развязно. Говоря о Вергилии, мог вставить матерное словцо, всем это нравилось. То был особый стиль поздней советской и ранней капиталистической интеллигенции: сочетать приблатненный говорок и благородные страсти. Выпускницы филфака прослаивали разговор о Мандельштаме такими загогулинами, каких на воронежской окраине не слыхивали. Культурные юноши вставляли в тексты удалые гусарские похабства, чтобы оттенить горение духа. Голландское «доброе утро» (по-ихнему «хуйморден») было непременным украшением любого умственного дискурса.

      Помимо прочего, сводили счеты с советским ханжеством – отныне вульгарное прилагалось к духовному, если духовное подлинное. И вот жирный живот поэта Цветковича был в некотором смысле как бы аскезой. Понимаете? Живот – это парус свободы в океане лицемерия. Жир дан, чтобы согреть искреннее сердце. Рекламы макаронных изделий, обжорство, клокотание и вульгарность происходили от искренности; в глубине души поэт был ранимый человек, а на поверхности – циник. А тут еще сербское неистовство. Природная необузданность западных славян. Непонятно сказал? Извините, лучше не умею.

      Именно циничная искренность, вульгарная духовность меня и напугала. В нашем предприятии все держалось на энтузиазме – требовалось верить в мечту и засучить рукава. А искренность на новый манер исключала честный труд.

      – Когда ж нам плыть? – Цветкович набил рот консервированной лососиной, но дикция осталась отменной, сказывалась тренировка в концертных залах.

      – Вот положим палубу, починим машину, тогда поплывем, – ответил Август.

      Поэт расплылся в улыбке, потрепал капитана «Азарта» по щеке.

      – Тогда клади свою палубу, августейший! Считай, что мечты сбываются! Дарю тебе контейнер прокладок!

      – Каких прокладок?

      Оказалось, что поэт Боян Цветкович выступил по телевидению с рекламой женских прокладок, и концерн «Проктор энд Гэмбл» подарил за это поэту вагон прокладок.

      – Не совсем подарили, конечно, но уступили. На взаимовыгодных условиях. У «Проктор энд Гэмбл» на редкость разумный менеджер. – И поэт заклекотал.

      – Вагон прокладок? – ахнула Саша.

      – Вагон, – подтвердил Цветкович. – Хочешь килограмма два дам? Тебе на всю


Скачать книгу