Тщета-2 (неоконченный роман). Лев Клочков
Читать онлайн книгу.
местах ссылки, таким образом защищая себя от будущих обвинений в плагиате. Однако, хорошие мысли не становятся хуже от повторения.
Но главное было не в этом. Главное, что заставляло меня терзаться, было ненаписанное – та открытка, которая жгла мой карман, мою душу, потому что дело было не в словах – дело было в том, что предложить-то мне было нечего. Легко сказать – Вырву тебя из пасти Змея. – Да, может быть, и вырву, шансы вроде бы имелись. А что потом? Куда деть вырванное? Это ведь не рукопись, которую можно хранить в ящике стола всю жизнь, чтобы её нашли потомки и благополучно выкинули на помойку. Здесь-то речь шла о жизни, с её банальнейшими требованиями – есть-пить, крыша над головой, ну и так далее, включая рваные колготки и кончившуюся зубную пасту. Так что следовало тысячу раз подумать, прежде чем. Или не думать вообще, броситься вперёд очертя голову, потому что лучше быть где угодно и с кем угодно, только не со Змеем. Так она думала сейчас. Но время идёт, и кто знает, что она будет думать потом, – лучше быть где угодно и с кем угодно, только не с ним. То есть не со мной. Потому что мелочи жизни тем и страшны, что определяют жизнь. Подвиг совершить трудно, даже раз в жизни, а совершать ежедневный подвиг доступно далеко не каждому [Тот самый Мюнхгаузен].
Я сидел в садике у Преображенского собора, думая и сомневаясь, – потом скамейки там убрали, – думал в основном о будущем, а не о настоящем. Дойдя сюда от почтамта, напитавшись духом города, великого и очень неоднозначного, я пришёл в состояние, которое довольно часто бывало у меня после прогулок по людным улицам центра, после бесцельного шатания по набережным каналов, возвращения домой по длинным мокрым мостовым. Я переставал воспринимать жизнь как что-то реальное, текущее в своём времени последовательности событий, время замыкалось в кольцо, и этот путь по в общем-то конечному городу становился бесконечным, потому что время останавливалось. Несмотря на моё движение в пространстве, И я возвращался всё в те же точки, которые проходил тысячи раз, и бесконечное количество этих точек делало бесконечным это кружение, от чего реальность происходящего нарушалась, и приходилось долго рассматривать циферблат, чтобы понять, сколько и которого, и ходят ли ещё троллейбусы [Последний троллейбус].
Мысли крутились вокруг всё того же рая в шалаше, предлагаемого прекрасной принцессе, хотя реальную обстановку я представлял себе гораздо менее сказочную, – я слишком многого не знал, чтобы рассчитывать, очень мало знал, чтобы строить планы, и слишком много знал, чтобы просто витать в облаках. Вариантов не было. Я – без дома, без денег, и скорее всего без будущего (посмертная слава меня сейчас не интересовала), и она – неясная, неизвестная, сказочная.
И тут меня одёрнуло. Пусть будет сказочная. Что мы видим в сказках? Иван-дурак, или Емеля – все они были вполне бездельниками и голодранцами, но тем не менее, на авось или по щучьему велению, выбивались в цари, чтобы опять же ни хрена не делать, а жрать пряники печатные да с женой молодой любиться.