Рассыпался вечер на тысячи тысяч осколков.

      Рассыпался бисер над неблагодарной планетой.

      Немного зари на полотнище чёрного шёлка.

      Немного любви на четыре часа до рассвета.

      В холодном заброшенном доме рождается ветер,

      и прячутся бывшие тени всех живших когда-то.

      Немного тепла за четыре мгновенья до смерти.

      Немного любви молчаливому небу в оплату.

      Повсюду былинные камни, за ними дороги

      лежат впереди лабиринтами, или крестами.

      Немного терпенья… Ни слова, ни тени намёка.

      Одни только даты и скорбная вязь эпитафий.

      Немного любви и тепла на остывшие камни.

      Немного зари на четыре часа до заката.

      Когда нибудь в брошенном доме раскроются ставни…

      Немного надежды и веры… Поверь мне – так надо!

      Лупит люстру майский жук.

      Утро в серой шапке.

      На диване я лежу

      и читаю тапки.

      Потолок пора белить

      и менять обои.

      Мой корабль на мели.

      Стонет от пробоин.

      Ява тонкою струёй,

      в животе лягушки.

      Дай мне кружку, я с тобой,

      сопитуха Пушкин.

      Что нам буря, что нам мгла?

      Нам помогут бесы

      из стеклянного ствола

      пристрелить Дантеса.

      Я Есенина на днях

      потчевал мадерой

      и увёл его к бл**ям,

      прочь из «Англетера».

      Муха бьётся о стекло.

      Ну а нам потеха.

      Я весёлый и не злой.

      Пью за ипотеку.

      Солнце на горизонте врезалось в горы.

      Диском пилы раскалённой в самую мякоть.

      Вечер закатом кровавым вливается в город.

      В небо упёрся рогами сорванный якорь.

      Город наводит тени цвета индиго.

      Красит улицы-губы блеском неона.

      Ветер, зарёй опьянённый, сплетает интригу.

      Шепчет фривольное что-то листьям зелёным.

      Солнце за горизонтом. Завтра суббота…

      Город в нарядной окраске племени майя.

      Люди, собаки и кошки идут на охоту.

      Люди и звери навеки пленники мая.

      Небо пострижено крыльями быстрых стрижей.

      Всё подчиняется мудрым законам любви.

      Кто то ещё не любил, а кто то уже…

      Cherchez la femme, Cherchez la homme и c’est la vie…

      Нас зачали без немецкого порно.

      Нас готовили в одном инкубаторе.

      Заливать содержимое в форму

      мы умеем от Москвы до Анадыря.

      Наше место в театральном буфете.

      Наше время под гранитными плитами.

      Беспризорные, взрослые дети.

      В девяностых случайно забытые.

      Нам на всё про всё хватает двух пальцев.

      Наши