А ветер деревья беззвучно колышет,

      Сдувает снежинки. Снег падает с крыши.

      Чуть тронул кустарник. Березу потрогал.

      А сердце в молчании слушало Бога.

      А сердце следило, как дышит Всевышний, —

      Вот Тот, кто неслышного снега неслышней,

      Кто легче легчайшей, чуть видимой дрожи,

      Вот Тот беззащитный, который все может.

      Вот Тот, кто не просит, а дарит нам силы.

      И слушало сердце. И сердце следило…

      И двигалось сердце по Божьему следу

      За Тем, кто невидим, за тем, Кто неведом,

      За Тем, кто деревья беззвучно колышет,

      Ссыпая снежинки нечаянно с крыши.

      Что делаю? Да ничего.

      Смотрю на это волшебство

      Покрывшей землю белизны

      И вижу, как мелькают сны.

      Да, – ничего… Смотрю на снег,

      Слежу снежинок легкий бег

      И утопаю в тишине.

      А Бог мой действует во мне.

      А ручей журчал так чутко,

      Будто, сбросив всю тревогу,

      Меж мирами в промежутке

      Повстречалось сердце с Богом.

      Эта малость – со Всевышним,

      Этот ком земли – с Нетленным.

      И стучало еле слышно,

      Так певуче, так блаженно…

      Ты отдал нам и слух и зренье.

      Не дал, а отдал. И сейчас

      Творец живет внутри творенья

      И зрит и слышит лишь сквозь нас.

      И все-таки – лишь Ты – не я

      Творишь в глубинах бытия.

      И моего во мне не сыщешь

      Ни капли. Дух – последний нищий.

      И только тем лишь я сильна,

      Что вся к Тебе обращена.

      О, Господи, причем тут я,

      Когда вся глубина Твоя,

      Вся бездна бездн растворена

      И силы творческой полна?

      При чем тут я? При чем? Зачем,

      Когда так целокупно нем,

      Простор бессолнечного дня

      И он берет в себя меня?

      При чем тут я, когда есть лес

      И в нем последний крик исчез,

      Лишь дятел бьется, сук долбя…

      О, пробужденье от себя!

      Наплыв великой высоты…

      При чем тут я, когда есть Ты?

      Дай мне поверить глубине своей,

      Дай мне поверить собственному сердцу.

      Заброшенный во глубину морей,

      Давно затерян скипетр Миродержца.

      Всесилье наше спрятано на дне

      Миров и чуть проблескивает в лицах…

      Но это дно находится во мне.

      Дай мне своей же глуби причаститься!

      Еще вбирает кровь аорта,

      Еще вздымает грудь порыв.

      Но смертный – это значит мертвый,

      И только лишь бессмертный – жив.

      И кто нам сроки жизни чертит?

      И кто пророчит о конце?

      Я чувствую, Святой, Бессмертный,

      Твое Дыханье на лице.

      Дух Вечности, как запах дыма

      Кострового, вбираю в грудь…

      Я сделаюсь как Ты незримой,

      Бескрайней, точно Млечный путь.

      Твое бессмертье прозревая,

      Живу, на части не дробя

      Души. – Ведь я уже живая,

      Затем, что чувствую Тебя.

      А тишина была рекою,

      Впадающею