«– А теперь у меня к вам вопрос, – подойдя, сказал Сталин. – Сколько жалованья вы получаете?

      – Постановлением Совнаркома мне, как шеф-пилоту Аэрофлота, определено четыре тысячи рублей в месяц, – несколько озадаченно ответил я.

      – А сколько получает командир авиационного полка? – спросил Сталин, обращаясь к наркому обороны Маршалу Советского Союза Тимошенко.

      – У нас такого оклада и нарком не получает. Командир полка получает у нас тысячу шестьсот рублей, – ответил маршал Тимошенко.

      Стало тихо.

      – А сколько же вы вообще зарабатываете? – спросил Сталин. Разговор принимал неприятный для меня оборот.

      – Товарищ Сталин, я за деньгами не гонялся и не гонюсь. Положено тысячу шестьсот рублей – буду получать такой оклад.

      – А все-таки, сколько вы зарабатываете?

      – Много, – ответил я несколько повышенным тоном и умолк.

      Мне было неприятно и обидно, что столь хорошо начавшийся разговор об организации полка вдруг переключился на меркантильные, второстепенные, как я считал, вопросы.

      Я почувствовал, что мой ответ воспринят присутствующими неблагожелательно. Сталин ходил молча, покуривая трубку. Поравнявшись со мной, он остановился и спокойно сказал:

      – Ну вот что, вы, как командир полка, будете находиться на казенных харчах, вас будут задаром обувать и одевать, у вас будет казенная квартира. При всем этом, видимо, целесообразно оставить вам получаемое жалованье. Зачем обижать человека, если он идет на ответственную, серьезную работу? Как, товарищи? – обратился он к присутствующим.

      Послышались голоса: «Правильно, правильно!»

      – Вы удовлетворены? – спросил он, обращаясь ко мне.

      – Конечно, вполне удовлетворен, товарищ Сталин.

      – Ну вот и хорошо. Пора уже вам одеваться в военную форму и приступать к работе. Форму вам шьют?

      – Наверное, скоро сошьют, – ответил я.

      Приказа о моем назначении и присвоении мне воинского звания еще не было, поэтому и формы не было, но говорить об этом Сталину я постеснялся. К тому же я испытывал естественное чувство неловкости от такого внимания ко мне. Позже я узнал, что дело было не во мне, что у Сталина было в обычае не только спрашивать с людей, но и заботиться о них. Мне, например, пришлось быть свидетелем такого случая. В 1942 году промышленность перебазировалась на восток, но не все ладилось в ее организации. Плохо шли дела с программой на одном из танковых заводов. Обсуждался вопрос: что делать? Кто-то из товарищей предложил послать туда директором завода одного из замнаркомов, сильного организатора, который сумеет выправить положение.

      Сталин спросил:

      – Сколько получает директор завода?

      Ему назвали