Единокровные. Виктор Михайлович Зимин
Читать онлайн книгу.
волчью выносливость, координированность и силу. Длинный костяк дает волку свободу маневра, возможность, сместив центр тяжести, мгновенно развернуться, не потеряв устойчивости, собравшись в комок, выстрелить пружиной.
Слава Богу, всегда находятся здравые люди. Энтузиасты вовремя спохватились, начали собственную селекцию, и в кряже западно-сибирских лаек какое-то время существовали две линии – растянутых волчьих и квадратных собак, потом последние постепенно сошли на нет.
Рось была из волчьих. Ее маму вывезли из Москвы, а хороший кобель в Петропавловске был, в предках у него ходил трехкратный чемпион породы. Я взял Рось, когда ей исполнилось 23 дня и неделю с ней на полу спал, потому что успокаивалась она только у меня подмышкой. Ко времени, когда мне нужно было ехать в поле, ей набралось почти 5 месяцев. В экстерьере она уже почти оформилась и получила «оч. хорошо» на щенячьем ринге. Дальше собаки только матереют, добавить уже ничего не возможно, убавить – пожалуйста.
Поле в том далеком 1983 году было в самом сердце Камчатки, в междуречье Левая – Кунхилок; Левая – крупный приток Еловки, а Еловка – реки Камчатки, она впадает в нее с севера у знаменитых Щек. Отсюда, круто развернувшись на 90°, первая река полуострова катит свои неуемные безудержные воды прямо на восход солнца, к устью, где за сумасшедшими барами, поглотившими не одно судно и унесшими не одну человеческую жизнь, живет до горизонта океан – Тихий или Великий.
Река Левая названа так каким-то унылым, без фантазии, топографом. Их полно на Камчатке в самых разных ее частях – Левых, Правых, Быстрых… Как-то, ближе к вечеру к нам, во временный лагерь заглянули гости – три коряка, отец с двумя сыновьями. Они принесли в подарок полтуши оленя, мы отдарились чаем. Мы пили чай и говорили до темноты, от них я и узнал настоящее имя Левой, имя нежное и ласковое, – Лаливан, что в переводе означает Рыбка.
На Камчатке много медведей; по большей части они смирные, самостоятельные и не очень осторожные; кроме человека, врагов у них здесь нет. По осени, когда вызревает ягода, они собираются на тундрах, где пасутся как домашний скот. Однажды я насчитал в пределах видимости 6 медведей, а доктор В.В. Иванов для Сторожевских тундр приводит и вовсе ошеломляющую цифру – 18. Стадо. Когда они бредут по тундре, часами не поднимая головы, они походят на коров. Рось и гоняла их как коров. Можно сказать, что в полгода она уже работала по медведю, и однажды я наблюдал, как это выглядело. По маршрутным делам я залез в один из боковых распадков безымянной речушки, а Рось осталась внизу в долине. Потом она залаяла, лай был гонный, она подняла зверя. Я выбрался из кустов и уселся поудобнее – внизу в полукилометре от меня разворачивалось живое кино. Долина была небольшой, чистенькой и открытой. Медведь средних размеров несся большими скачками, а следом стелилась Рось. Потом ему надоело драпать, он замедлился, замедлилась и она. Потом он круто осадил и развернулся к ней грудью. Рось так же круто тормознула, согнувшись колесом и уперев перед собой все четыре лапы. Их разделяло метров десять. Нагнув голову,