«Козни врагов наших сокруши...»: Дневники. Архиепископ Никон (Рождественский)
Читать онлайн книгу.
все области русской жизни, не исключая, увы, и церковной… Горькое, вдохновенное слово старца, сказанное почти шестьдесят лет назад, можно бы назвать пророчеством, если бы простой здравый смысл, при вдумчивом, безпристрастном суждении, не говорил и теперь того же. Инок Евфимий, с точки зрения того времени, времени еще крепостнаго права, времени безграничнаго своеволия помещиков, всю вину возлагает на дворянское сословие: в то время, действительно, это сословие было руководящим в общественной и государственной жизни, но за 60 лет многое изменилось к худшему. Если и теперь, к несчастию, немало среди дворян гг. Долгоруковых, Петрункевичей и им подобных, оскорбляющих свое звание, зато теперь развелось видимо-невидимо безсословных “интеллигентов”, каких 60 лет назад почти не было. Это люди без веры, а потому и без совести, без чести, это духовные кастраты, у которых все, чем человек отличается от скота, вытравлено, которые, нося образ человеческий, опаснее всякаго зверя и способны на всякую мерзость, на всякое преступление, лишь бы не попасть на виселицу. Вот единственное нечто, их сдерживающее, и они знают, что делают, когда кричат о необходимости законопроекта об уничтожении смертной казни для подобных себе, а, главным образом, именно – для себя самих. Да и все “свободы”, о коих они так горячо толкуют, в сущности, клонятся к свободе зла, к непротивлению злу, проповедуемому безбожником Толстым. И чем дальше мы живем, тем больше, частью якобы на законном основании, частью же просто захватным правом разливается это зло, а те, кто Богом поставлен преграждать ему путь, будто не видят этой духовной отравы: “нелиберально: противно свободе совести…” О. Евфимий жалуется на продажность тогдашних дворян: но тогда, по крайней мере, грех грехом называли, брали всякия взятки, но в совести своей все же это не оправдывали, а ныне – все вытравлено, искажено, ныне хотят жить без совести и это считают нормою жизни, “свободою от предрассудков”, ныне стыдятся упомянуть имя Божие… Вдумайтесь в это, православные русские люди! Ведь ужас сжимает сердце! А нас насильно хотят приучить не видеть в этом ничего ненормальнаго, как будто все это – самыя неважныя, пожалуй, даже невинныя вещи! Сложилось как-то так: нас, верующих, поражает какое либо явление, крайне, по нашему убеждению, ненормальное, прямо недопустимое; оно остается ненаказанным или же наказывается выговором, замечанием, ничтожным штрафом – словом так, что ценность самаго зла при этом низводится до минимума. Само собою понятно, что такое отношение представителей закона ведет к переоценке нравственных понятий: если то, что мы привыкли с детства считать недопустимым, возмутительным, считали тяжким грехом, преступлением, теперь расценено как неважный дисциплинарный проступок, то, стало быть, нам приходится волею-неволею мириться с такою расценкою: не в наших ведь силах потребовать иной расценки… И слабые люди первые поддаются искушению считать неважным то, что прежде считали очень важным, и начинают мало-помалу дозволять себе это… А за ними, точно под влиянием какого-то гипноза, мало-помалу