По лесам бежала Божья Мать,

      Куньей шубкой запахнув Младенца.

      Стлалось в небе Божье полотенце,

      Чтобы Ей не сбиться, не плутать.

      Холодна, морозна ночь была,

      Дива дивьи в эту ночь творились:

      Волчьи очи зеленью дымились,

      По кустам сверкали без числа.

      Две седых медведицы в лугу

      На дыбах боролись в ярой злобе,

      Грызлись, бились и мотались обе,

      Тяжело топтались на снегу.

      А в дремучих зарослях, впотьмах,

      Жались, табунились и дрожали,

      Белым паром из ветвей дышали

      Звери с бородами и в рогах.

      И огнем вставал за лесом меч

      Ангела, летевшего к Сиону,

      К золотому Иродову трону,

      Чтоб главу на Ироде отсечь.

      С Иосифом Господь беседовал в ночи,

      Когда Святая Мать с Младенцем почивала:

      «Иосиф! Близок день, когда мечи

      Перекуют народы на орала.

      Как нищая вдова, что плачет в час ночной

      О муже и ребенке, как пророки

      Мой древний дом оплакали со Мной,

      Так проливает мир кровавых слез потоки.

      Иосиф! Я расторг с жестокими завет.

      Исполни в радости Господнее веленье:

      Встань, возвратись в Мой тихий Назарет –

      И всей земле яви Мое благоволенье».

      На пути из Назарета

      Встретил я Святую Деву.

      Каменистая синела

      Самария вкруг меня,

      Каменистая долина

      Шла по ней, а по долине

      Семенил ушастый ослик

      Меж посевов ячменя.

      Тот, кто гнал его, был в пыльном

      И заплатанном кунбазе,

      Стар, с блестящими глазами,

      Сизо-черен и курчав.

      Он, босой и легконогий,

      За хвостом его поджатым

      Гнался с палкою, виляя

      От колючек сорных трав.

      А на нем, на этом дробном,

      Убегавшем мелкой рысью

      Сером ослике, сидела

      Мать с Ребенком на руках:

      Как спокойно поднялися

      Аравийские ресницы

      Над глубоким теплым мраком,

      Что сиял в Ее очах!

      Поклонялся я, Мария,

      Красоте Твоей небесной

      В странах франков, в их капеллах,

      Полных золота, огней,

      В полумраке величавом

      Древних рыцарских соборов,

      В полумгле стоцветных окон

      Сакристий и алтарей.

      Там, под плитами, почиют

      Короли, святые, папы,

      Имена их полустерты

      И в забвении дела.

      Там Твой Сын, главой поникший,

      Темный ликом, в муках крестных.

      Ты же – в юности нетленной:

      Ты, и скорбная, светла.

      Золотой венец и ризы

      Белоснежные –