Гимн Лейбовицу. Уолтер Майкл Миллер-младший
Читать онлайн книгу.
в ящерицу и подражать реакции смертного, который забыл надеть сандалии и наступил на горячую землю? Брат Фрэнсис не был готов оценивать разумность и находчивость обитателей ада или рая или угадывать уровень их актерских способностей, хотя и полагал, что такие существа адски – или божественно – умны. Поэтому аббат своим вопросом уже предопределил природу ответа брата Фрэнсиса.
– Ну, мальчик?
– Господин аббат, вы же не предполагаете, что он…
– Я не прошу тебя предполагать. Я прошу тебя быть категорически уверенным. Был ли он – или не был – обычным человеком из плоти и крови?
Вопрос пугал, тем более его соблаговолил произнести столь великий человек, как аббат. Правда, послушник ясно видел, что преподобный задал этот вопрос лишь потому, что хотел, и притом очень сильно, получить особый ответ. Если вопрос достаточно важен для аббата, значит он слишком важен для брата Фрэнсиса, и ошибиться нельзя.
– Я… Преподобный отец, я думаю, что он был из плоти и крови, но не совсем обычный. В некотором отношении он был довольно необычным.
– В каком отношении? – резко спросил аббат Аркос.
– Например, он умел плевать точно по прямой. И, кажется, он умел читать.
Аббат закрыл глаза и раздраженно потер виски. Так просто: четко сказать мальчику, что его паломник – просто какой-то старый бродяга, а потом запретить ему думать иначе. Но показав мальчику, что такой вопрос возможен, он заранее сделал подобный запрет напрасным. Мыслью можно управлять лишь в той мере, пока приказы соответствуют тому, что и так подтверждает разум, иначе не добиться подчинения. В тех случаях, когда приказ мог быть не исполнен, а контроль за его выполнением невозможен, аббат, как и любой мудрый правитель, отдавал распоряжения очень редко. Лучше смотреть на что-то сквозь пальцы, чем допустить неповиновение. Он задал вопрос, на который сам не мог ответить с помощью логики, поскольку никогда не видел старика, и потому потерял право сделать ответ на вопрос обязательным.
– Пошел вон, – сказал он наконец, не открывая глаза.
5
Несколько озадаченный переполохом в аббатстве, брат Фрэнсис в тот же день вернулся в пустыню, дабы в унылом одиночестве завершить бдения по случаю Великого поста. Он ожидал, что найденные Реликвии вызовут оживление, однако его удивил чрезмерный интерес к старому путнику. Фрэнсис рассказывал о старике просто потому, что тот сыграл свою роль – либо случайно, либо по воле Провидения: указал на крипту и ее Реликвии. Фрэнсис считал, что паломник – всего лишь незначительная часть истории, имевшей форму мандалы, в центре которой находилась Реликвия святого. Однако его товарищей-послушников, похоже, гораздо сильнее заинтересовал паломник, чем Реликвия, и даже аббат вызвал его для того, чтобы расспросить не о ящике, а о старике. Ему задали сотню вопросов, отчасти довольно странных, на которые он мог ответить лишь: «Я не заметил», или «В тот момент я отвернулся», или «Если он это и говорил, то я не помню». И поэтому сейчас Фрэнсис терзался: