Отрок. Богам – божье, людям – людское. Евгений Красницкий
Читать онлайн книгу.
ты сейчас про геенну огненную толковал, злорадство в твоем голосе было, злорадство! Мол, я Истинной Веры сподобился, а вам, язычники закоренелые, в адском пламени гореть! И это христианин, коему о загубленных душах скорбеть надлежит!
– Минь… – Роська дернулся, как от пощечины. – Крестный!
Мишке показалось, что Роська сейчас бухнется на колени и начнет каяться.
«Перебор, сэр, ну нельзя же так! Парень вас чуть ли не за отца родного держит, а вы с ним, как с дерьмократом в кулуарах Госдумы. Нервы, конечно, не железные, но своего-то зачем?»
– Все, Рось, все, хватит! – Мишка снова приобнял крестника за плечи. – Ну, перестань, перестань… эк тебя пробило-то. Хватит, я сказал! Испробовал на себе истину «не суди и да не судим будешь»? Вот и не суди.
– Но как же?..
– Всему свой срок, Роська, не спеши, воспитаем ребят как надо, только не дави, не ломай. Время – такая штука… оно все перебарывает, сам убедишься… со временем. Ну, вот представь себе: переженятся наши отроки, родятся у них детишки. Кто им сказки да легенды рассказывать будет? Деды и бабки, так?
– Так… но они же язычники?!
– Погоди, Рось, не спеши. Потом и у тех детей родятся свои дети. И они уже будут спрашивать у своих дедов и бабок: как устроен мир, почему гремит гром, что с человеком происходит после смерти?
– Ага! А они уже христиане и станут рассказывать…
– Нет, Роська, если бы все было так легко и просто! На самом же деле… Понимаешь, сказки-то малым детям мы рассказываем по большей части те, которые сами в детстве слышали. Так что… не знаю. Кто-то, конечно, и Святое Писание внукам возьмется пересказывать, а кто-то языческие сказания, а скорее всего, и то и другое вперемешку. Но пройдет еще несколько поколений, и однажды на вопрос внучат: «Что бывает с людьми после смерти?» уже никто не произнесет слово «Ирий», а только слова «Ад» и «Рай». Вот тогда… вот тогда и произойдет то, чего ты хочешь добиться всего-навсего за три месяца!
– Так мы же и не доживем…
– Андрей Первозванный тоже не дожил, а Русь-то крестили!
– Минь… Крестный, ты так говоришь, будто тебе не четырнадцать лет, а четыреста…
– Ну так и ты, православный воин Василий, тоже с отроками разговариваешь не от себя, а опираясь на одиннадцать веков христианства. Или не так?
– Я как-то и не задумывался…
– Ну так задумайся: что такое три месяца по сравнению с тысячелетием? А теперь ступай, присмотри там, но в меру, с разумением.
– Но отец Михаил…
– Исполнять! Могилы, кстати, пусть тоже седьмой десяток роет. А кресты на могилах позже поставим. Все, урядник Василий, спорить и возражать запрещаю! Иди, командуй седьмым десятком!
«Мда-с, досточтимый сэр, мировоззренческий конфликт между поколениями… В какую еще сторону вывернется – поди угадай. Ладно, еще сейчас – „это бог неправильный, а вот этот правильный“, а придет время и вслух будет сказано: „Бога нет!“
И какой из сего заявления надлежало сделать вывод? Все дозволено? Этим вопросом, помнится, мучились персонажи