Техники и технологии в сакральном искусстве. Христианский мир. От древности к современности. Коллектив авторов
Читать онлайн книгу.
белильных светов), которая и вызвала к жизни своеобразные приемы их воплощения мастерами росписи 1408 г.
После того как мы реконструировали возможные стадии моделировки образа, насчитали по крайней мере восемь этапов работы художника над формой, можно говорить о системе живописи как о достаточно подробной, хотя и не самой многослойной, иконописной[169].
Как видно из перечня колеров, сопровождающих различные стадии написания лика в росписи 1408 г. (золотисто-желта я охра, разбеленная охра, красновато-коричневая охра, темно-коричневая охра, красно-оранжевая охра, белила), живопись личного выдержана в охристой гамме и характеризуется неконтрастным письмом. Возможно, не улавливаемое в настоящее время впечатление красочной сочности ей придавали красно-оранжевые румяна и красновато-коричневые притенения, контрастно выделявшиеся на золотисто-желтом фоне охрения, но именно они почти не сохранились или сохранились фрагментарно, что меняет наши представления о живописи ликов. Однако светоносность звучной желтой охры много значила в авторском замысле, и ее колорит был одним из главных «эстетических переживаний» образов владимирской живописи.
Распространение и расцвет приема с желтыми охристыми прокладками приходится на средневизантийский период. В таком крупном стиле, как маке донский, с его повышенным чувством торжественности и величественной монументальности, он становится одним из главных стилистических признаков, определивших, помимо стенописи, эстетику других живописных техник: иконописи и миниатюры. С ним можно связать главные живописные достижения художников, живших в эпоху Торжества Православия. Этот прием, безусловно, в силу технической компактности живописных средств и изначальной ясности целей, отвечал задачам быстрого восстановления иконописного фонда после иконоборчества. Но, главное, он помогал найти наиболее адекватные средства для передачи духовных устремлений эпохи, которые осознавались богословами как «мистика света». В пронизанных светом, буквально светящихся изнутри ликах святых с наибольшей полнотой нашли отражение идеи Богопознания. Это было ликование просветленной благодатным светом твари в ответ на признание ею величия Божественного замысла, Божественного Промысла о мире. Именно этот прием помогал воплотить средствами живописи, т. е. сделать чувственно-пластическим, зримым опыт мистического «видения лицом к лицу», видения Божественного лика, Божественного света. Этот прием, по сути, явился в руках средневековых художников идеальным средством воплощения вечной святости образа, его нетленности и нерукотворности. В нем отражен опыт, рожденный, по слову крупнейшего мистика этой эпохи – Симеона Нового Богослова, в «трепете твари перед тайной непознаваемого»[170].
«Мистика света» – вот то главное, что донесли до нас образы, исполненные Даниилом и Андреем Рублевым. Выбранный для владимирских росписей прием – сопряжение двух слоев яркой
В последней, помимо фонового слоя, охрения и подрумянки, в качестве моделирующих слоев присутствуют разноцветные теневые растушевки и разбеленные плави. Эта система чаще, но не исключительно, встречается в иконописи, и она может расширяться за счет нескольких дополнительных стадий, как моделирующих, так и графических. Так, например, может появляться еще одна стадия «холодных» по тону притенений, как правило, зеленоватых (на лики росписи 1408 г. ее нередко наносили реставраторы, реконструируя из остатков копоти и записей, желая сохранить художественную цельность образа). Далее, под чистыми белильными мазками светов может лежать еще один насыщенный белилами слой, либо смесевой, либо беспримесно белый, наносимый поверх прежде положенного разбеленного слоя охрения. И, наконец, еще один графический этап, необходимый для уточнения рисунка – это либо умбристый рисунок, либо черный, но может быть и вишневый, и киноварный.