Послание к Коринфянам. Андрей Столяров
Читать онлайн книгу.
честный сотрудник полиции, сражающийся против мафии. Только в случае с нами ощущался какой-то совсем иной привкус. Разбираться, что это за привкус, мне было некогда. До вокзала (минус семь остановок от Лобни) я добрался действительно через полчаса. Рабиков меня уже ждал – вынырнул из толпы, будто материализовался, на ходу бросил: «Быстрее, Александр Михайлович, не отставайте!» – устремился к неброской двери, на которой было написано: «Багажное отделение». В пыльном свете давно не протираемых лампочек дорогу нам попытался загородить некто в форме.
– К Захарченко! – рявкнул Рабиков, не останавливаясь.
Через черный ход мы выскочили в путаницу московских двориков: проходные парадные, сонные солнечные переулки. Я довольно быстро утратил всякую ориентацию. Рабиков же несколько раз уверенно и быстро свернул, протащил меня сквозь щель между какими-то гаражами, пересек пару улиц, прошил вестибюль некой конторы и наконец, в тихом садике, стиснутом кирпичными стенами, облегченно вздохнул и плюхнулся на стоящую под двумя тополями скамейку.
– Все, здесь мы можем поговорить.
Сегодня он опять был одет под депутата Каменецкого. Правда, в этот раз – без плаща по случаю наступившей жары, в легком светлом костюме, по-моему, из дорогого материала, фатовская рубашка с заклепками, множество мелких карманчиков. А на голове, не прикрываемой кепкой, – коричневая загорелая лысинка.
Он мне, вообще говоря, не понравился. Было в нем что-то бесчувственное, словно у робота, что-то мертвенное и механическое, что-то будто из пластика, равнодушное до мозга костей – в том, как он, не прекращая говорить, жадновато закурил, в его черных зрачках, словно приклеенных к глазному яблоку, в абсолютном отсутствии мимики на тусклой физиономии, в жемчужных ногтях, в скульптурных сочленениях пальцев. Точно он уже давно умер и ходит, лишь повинуясь некоему непонятному долгу. Сигаретный дым исчезал в его легких, будто впитывался, и на выдохе обнаруживалась только обесцвеченная жидкая струйка. Говорил он, впрочем, тоном деловым и очень серьезным, только по существу, избегая ненужных подробностей. Я спросил его, почему он именно мне принес эти материалы, и как раз впитавший дым Рабиков коротко объяснил, что, например, к президенту или к главе правительства ему просто не пробиться – выявят уже на начальном этапе и незамедлительно ликвидируют. А моя кандидатура его вполне устраивает: человек, с одной стороны, как бы слегка на виду, а с другой – еще не слишком плотно обложен различными службами. Хотя очень-то не обольщайтесь, Александр Михайлович, за вами тоже присматривают…
– Ну, таких фигур, наверное, десятка полтора или два, – сказал я.
– Тогда, видимо, потому, что вам я верю. Глупо, правда? И в политике, и в моем… роде занятий… доверие исключено. Существуют лишь деловые, сугубо профессиональные отношения. Вы, однако, кажетесь мне человеком, который не продаст эти бумаги, не использует их как орудие шантажа, не попытается обменять на карьерные льготы. Короче, вы человек, извините, порядочный.
– Благодарю, – сухо сказал я.
Почему-то слышать это от Рабикова было