Особый контроль. Василий Головачев
Читать онлайн книгу.
А насчет стрельбы… рысь парализована, и только. И у нас есть охотничьи удостоверения. Вас устраивают мои объяснения?
– Это к делу не относится. – Молодой охотник уже успокоился и озабоченно осматривал карабин. – Надо же, отдохнули, поохотились! Нервы надо беречь, молодой человек! Излишняя впечатлительность – далеко не положительное качество. – По его тонким губам скользнула усмешка. – Знакомство с этой кошкой вплотную не прошло бы для вас даром, это только в сказках писали, что хищные звери способны стать ручными, на деле все гораздо проще и естественней. Кстати, все-таки кто вы такой?
– А вы? – в тон спросил Филипп, чувствуя на себе изучающий взгляд старика.
– Я Рональд Клитгорд, старший инспектор отдела общетранспортной инспекции, а мой друг – Владибор Дикушин, руководитель первого сектора УАСС. Член совета, кстати…
Филипп невольно взглянул на каменнолицего.
– Меня зовут Филипп Ромашин, конструктор Института ТФ-связи.
– И мастер спорта по волейболу планетарного класса, – добавил Дикушин без улыбки.
На молодого его спутника это не произвело никакого впечатления.
– Что ж, – сказал он, – не слишком приятное знакомство, но тут уж виноват случай.
– Взаимно, – сказал Филипп и холодно добавил: – Спасибо за доброту по отношению к кошке, как вы изволили выразиться, но она уже просыпается и, думаю, что вам лучше отойти от нее подальше. Рыси не любят тех, кто причиняет им боль.
Клитгорд и Дикушин озабоченно посмотрели на шевельнувшегося зверя, но не тронулись с места, и Филипп понял, что эти люди в чем-то превосходят его, хотя он и не чувствовал к ним расположения. Было ли это превосходство ума или превосходство знания, он не знал, но это глубоко уязвило его и заставило задуматься.
Махнув на прощание рукой, он включил антиграв и пологой дугой поднялся в воздух, словно подхваченное ветром семя одуванчика. Через полчаса стремительного полета сквозь тугой, гудящий колоколом воздух к ближайшей станции метро он вдруг открыл, в чем было превосходство новых знакомых: в уверенности! Уверенности в том, что они правы, в сдержанности и, может быть, в великодушии.
«Ладно, – сказал он себе сквозь зубы. – Пусть я погорячился, но стрелять в животное, которое не может ответить охотнику тем же, – жестоко! Это все равно что стрелять в красоту и правду! Пусть я не охотник, пусть излишне впечатлителен, главное – чтобы я не остался равнодушным! Охотники, черт бы их подрал!.. Не исчезло, выходит, это племя узаконенных убийц, несмотря на исчезновение ГОСТов на охоту и «забой бычков молочных и свиней». Не перестало тешить себя стрельбой по беззащитным тварям, щекотать нервы мнимой опасностью и приятным риском… Словно никогда не было страшных столетий войн и бессмысленного уничтожения тысяч исчезнувших видов зверей, словно память человечества коротка и не тревожит совесть, когда первые охотники выходят в леса вновь открываемых планет…»
Филипп так задумался, что едва не пролетел мимо светлого вокзала транспортного узла на окраине Вологды.