Прошло уже пять дней с тех пор, как снекка Асбьерна покинула Стейнхейм, и ярл почти все время проводил на носу корабля, глядя далеко вперед, туда, где облака низко плыли над морем. Скоро уже должна была показаться земля, которую Вагн нарисовал на карте. День-другой пути вдоль пустынных скалистых берегов – и они увидят узкий залив и пологие лесистые склоны, обрамлявшие Вийдфиорд – так называли его рыбаки.

      А пока глаза ничего приметного не находили, мысли Асбьерна занимало то, что случилось прошлым летом на берегу Восточного моря у словенских земель. Еще с той поры, как он пришел в себя в маленьком доме ведуньи, что-то неясное не давало ему покоя. Но память подсовывала лишь смутные обрывки: в ночи поднялась тревога… его хирдманны остались на берегу… Ормульв крикнул, что корабль загорелся… суета, языки огня и густой черный дым… он собирался сойти по веслу на берег, к своим людям… а потом – внезапная боль и темнота, которую прогнала темноволосая девушка, ведунья Йорунн.

      Отлеживаясь в холодной клети, он все пытался вспомнить, что же произошло. Они пришли под белым щитом, вывешенным на мачте в знак мирных намерений, и словене встретили их настороженно, но без особого страха. Послали в город за князем, чтобы поутру вести разговор. Когда стемнело, драккар отвели чуть подальше от отмели в море – мало ли что, но люди Асбьерна поставили на берегу шатер и развели костры. Ни ярл, ни Ормульв, ни их люди ничем не оскорбили здешний народ. И все же на них напали. Посреди ночи, в темноте, как воры.

      Но что-то во всем этом казалось ему странным, неправильным. Лучший из его хёвдингов, Бёрк, на берегу выставил караульных – почему те так поздно подняли тревогу? Ведь не мальчишки неопытные стражу несли… Да к тому же ни одного нападавшего Асбьерн так и не увидел, и возле драккара не было ни одной лодки. Быть может, корабль подожгли смоляными стрелами с берега? Ярл пытался понять и не понимал. Тогда и появилась страшная мысль: а были ли они вообще, эти самые враги? Или кто-то из своих задумал и совершил то, чему ни у богов, ни у людей оправдания не найдется?

      Асбьерн отказывался в это верить. Такого просто не могло быть. А про словен его не зря предупреждали – мол, хитрый народ, обидчивый да злопамятный. Да и то, что ведунья прятала его от любопытных глаз в своем домике, говорило о том, что во всем виноваты словене. А расспрашивать он не стал, рассудив, что едва ли девушка, живущая в стороне от всех, знает, что произошло на самом деле.

      Много дум передумал ярл. И с каждым днем крепла в нем уверенность, что нужно скорее возвращаться на Хьяр. Тревожно ему вдруг стало за побратима.

      И так некстати уже перед самым