Грехи Брежнева и Горбачева. Воспоминания личного охранника. Владимир Тимофеевич Медведев
Читать онлайн книгу.
бросай работу. Тебе надо отдохнуть. Приезжай, жду.
Черненко, тяжело, неизлечимо болевший бронхиальной астмой, поднимался с постели и ехал…
На вышке сидеть холодно, сыро. Каждый раз Константин Устинович простужался и, вернувшись, укладывался в постель с температурой.
Брежнев возвращался после охоты бодрый, в приподнятом настроении. Если ему охота прибавляла сил, здоровья, продлевала жизнь, то старых и больных соратников охота добивала, укорачивала им жизнь.
Однажды приехал в Завидово Суслов – главный идеолог страны. Он вышел из машины в галошах. Понюхал воздух.
– Сыро, – сказал он с ударением на «о», влез обратно в машину и уехал. Даже в охотничий домик к Брежневу не зашел.
После удачного выстрела, когда кабан у наших ног, Леонид Ильич разрешал нам разлить по рюмке водки. Это был неизменный ритуал, мы поздравляли друг друга «с полем».
По окончании охоты следовал другой ритуал, который как бы продлял удовольствие охоты. Он поручал начальнику охраны – кому какой кусок мяса отрезать в подарок. Вначале через охрану, а позже через фельдсвязь Брежнев отправлял кабанятину некоторым членам Политбюро, министрам. Вдогонку звонил, рассказывал подробности охоты, советовал, как лучше готовить вырезку, грудинку и т. д.
Любил Леонид Ильич и охотиться и на утку. На вечерней или утренней зорьке мы загружали ему в лодку патроны, ружье, питание, водичку, и он вместе с егерем отправлялся по заводям Московского моря. В хорошую погоду пройтись по чудесным местам вдоль реки Моши, где заросли ив, ольхи, – одно наслаждение, снималось любое напряжение после работы. Уток было много, так как хозяйство само разводило их. Осенью десятки тысяч птиц, собравшись в стаи, улетали в теплые края, а весной многие возвращались.
Каждый год первый секретарь Астраханского обкома партии Бородин приглашал Леонида Ильича поохотиться на гусей. Мы вылетали туда дня на два-три из Москвы или после летнего отдыха в Крыму, по дороге домой залетали в Астрахань и оттуда на вертолете – к месту охоты. Это случалось обычно в конце августа, когда начинался перелет гусей.
В этих краях – целые заросли бамбука, можно было часами любоваться ими, подстерегая пролетающих птиц. Все же надо было очень любить охоту, чтобы вставать в три часа ночи, в теплую погоду надевать плотную, жаркую одежду, чтобы не съели комары, которые летали тучами – большие, злые, они, как мы шутили, прокалывали кирзовые сапоги.
Когда шеф отдыхает, а ты вроде не при деле, одолевает скука. Летом в Крыму иногда смотришь на море и думаешь: хоть бы ты замерзло. В Астрахани прибавлялось еще и чувство бессилия и тревоги. Никакие кабаньи тропы не внушали нам столько чувства опасности, как здесь – астраханские поймы. У катера мы вынуждены были оставлять Леонида Ильича, дальше он отправлялся с егерями. Потом пересаживался в плоскодонку, которую лодочник толкал шестом. Темнота, река, заросли… Ни охраны рядом, ни врача. В Завидове мы хоть местность знали, егеря – свои, солдаты спецбата по окружности.
Лодочник с егерем бесшумно доходили до мостиков, где пролетали или садились