Мак сказал, отдавая Маше ватного крокодила:

      – Все-таки грустное это дело – снимать наряд с елки…

      Маша не согласилась:

      – Ну, не такое уж грустное. Ведь вспоминается праздник.

      – А еще вспоминается, что долго не будет ничего хорошего. Каникулы кончились, впереди ползимы, холод как на полюсе, радостей никаких. «Дети, у вас самая ответственная учебная четверть»… – это он очень похоже изобразил «англичанку» Эльзу Борисовну.

      Маша посмеялась, но опять возразила:

      – В этой половине зимы уже будто просыпается весна. То есть ее ожидание. Солнце ярче, день длиннее. И облака бывают пушистые, как вата. Смотришь на них и думаешь: скоро март…

      – Ага, «скоро»! Задубеешь, пока дождешься…

      – Ну… если до марта еще далеко, можно себя утешать: «Вот уж скоро будет скоро»…

      – «Утешение – умора», – досадливо срифмовалось у Матвея.

      – Дразнишься, да?

      – Да. И сейчас брошу тебе на кумпол этот шар.

      – Бросай, у меня волосы пружинистые…

      Отблески лампочек искрились у нее на кудряшках. Мак подумал, что, конечно, не шар, а вот этого пластмассового лягушонка можно бы и уронить (если осторожно).

      Верхняя часть елки была уже свободна от игрушек. Мак стоял теперь на нижней ступеньке, голова Маши оказалась чуть ниже его колена. Кудряшки коснулись голой ноги, и пробежалось по нервам щекотательное замирание. Маша этого не заметила: она разглядывала ушастую куколку.

      – Мак, смотри! Что-то знакомое… То есть кто-то знакомый.

      – Еще бы! Это же Крылатый Эльф, сын Брагича.

      – Ой, точно! Вылитый Элька… Мак, это кто его слепил?

      – Сама не догадаешься?

      – Ох… Огонек, да?

      – Конечно!

      Огонек, Федя Огоньков, четвероклассник, похожий на сверчка с удивленными глазами. Известный всей школе «Мастик-пластик». «Мастик» – от слова «мастер», «пластик» – потому что лепил из пластилина и каких-то специальных, быстро твердеющих составов. Его коньки-горбунки, динозавры, карлсоны с пропеллером, буратино, рыцари, марсиане, дюймовочки и танцующие слонята появлялись повсюду: на выставках, школьных лотереях, ветках новогодних елок, просто на подоконниках в классах, на полках в кабинетах… Иногда он лепил и маленькие портреты. Однажды сделал для Дня искусств статуэтку школьного директора Льва Сергеевича – сутулого, с носом-огурцом и уж-жасно грозными бровями. Все покатывались со смеху. Правда, кое-кто боялся, что директор разгневается, но он тоже посмеялся, а статуэтку после выставки выпросил у Огонька для своего кабинета. В обмен подарил «Мастику-пластику» модель старинного автомобиля…

      Мак поставил кукольного Эльку на ладонь.

      – Я его выиграл в лотерее на Осеннем празднике. Огонек туда кучу своих поделок отдал…

      – А-а! Я помню. Только я там ничего не выиграла… Мак, а почему с ним так случилось? Ни с того ни с сего? Никто не может объяснить…

      – Ну, лейкемия же, рак крови… – Мак сжал в себе холодок. – Такое хоть с кем случиться может. Ходит человек, ничего не чувствует, а потом раз –