Оставьте меня детям… Педагогические записи (сборник). Януш Корчак
Читать онлайн книгу.
к которым у меня есть обязательства.
Опасно говорить об этом всем подряд, хотя и так каждый это чувствует, даже если не очень знает.
К тому же, разве моя вселенная жизни и ее процветание не зависят от благополучия целого поколения, от каннибалов австралийских островов вплоть до кабинета поэта, ученого, всматривающегося в глазок телескопа на заснеженном пике, на равнине полюса?
Если маленькая Генька кашляет ночью, я ей альтруистически сочувствую, но эгоистически взвешиваю свое ночное беспокойство, заботу о ее здоровье (а вдруг что заразное?), стоимость дополнительного питания, хлопоты и стоимость отправки ее в деревню.
Мне хочется спать. Пока мой улей не загудел, вздремну часок.
Я уверен, что в будущем разумном обществе закончится диктатура часов.
Спать и есть, когда захочется.
Какое счастье, что врачи и полиция не могут мне прописать, сколько можно делать вдохов в минуту и сколько раз имеет право биться мое сердце.
Я неохотно сплю ночью, потому что потом днем не могу спать. Хлеб с водой мне ночью вкуснее.
Это нонсенс – класть ребенка в постель, чтобы он беспробудно проспал десять часов.
Человек будущего узнает с удивлением, что для украшения жилищ мы использовали срезанные цветы. И картины на стенах. А вместо ковров – шкуры животных.
Скальпы, скальпы цветов и благородных наших, при жизни меньших, братьев.
И холст замалеванный, на который через какое-то время и смотреть-то перестаешь, зато на нем оседает пыль, а под ним разводится всякое тараканство.
Какой же мелкий, бедный и дикий был этот первобытный человек, что жил тысячи лет назад.
И сочувственно будут они думать о наших примитивных формах обучения.
Невежество мертвого языка.
«Выходя в народ», я раз за разом вылавливал таланты среди детей.
Где-то на Сольце, в каморке ремесленника, мне показали рисунки мальчика: конь выглядел как конь, дерево – как дерево, корабль – как корабль.
Я занес рулон картинок, которые показались мне лучшими, известному художнику. Он посмотрел и скривился:
– Это совершенно никчемные работы. Перерисованные. Вот это еще сойдет с горчичкой…
Странную вещь он сказал:
– Каждый должен уметь увековечить карандашом то, что хочет сохранить в памяти. И всякий, кто этого не умеет, – невежда.
Сколько раз я вспоминал эту незыблемую истину!
Вот сценка, вот дерева, которые, еще миг, – и навеки пропадут для меня. Какая жалость, какая потеря.
Туристы выкрутились: фотография. Уже и кинопленка. Растут дети и молодежь, которые могут любоваться своими первыми неуклюжими шажками.
Незабываемые картинки просыпающейся спальни. Взгляд, движения замедленные – или внезапное выскакивание из кровати. Этот трет глаза, а тот рукавом рубашки потирает уголки рта, третий поглаживает ухо, потягивается, держит в руках какую-то одежку – и надолго замирает, заглядевшись.
Живо, флегматично, ловко, неуклюже, уверенно, боязливо, тщательно, небрежно, внимательно или автоматически.
Это