Два раза в одну реку. Екатерина Островская
Читать онлайн книгу.
тогда на детский праздник? Алексей был уже почти взрослым. И все-таки он поцеловал ей руку и сказал, что ослеплен ее красотой. Это был первый комплимент в ее жизни: именно тогда Вера и полюбила его, даже не понимала, что это любовь. Но уже знала, что это навсегда.
И тогда она встала с кровати, набросила на плечи чужой мужской халат, который ей выделил камергер, взяла свечу и вышла в коридор. Вышла так стремительно, что пламя качнулось и едва не погасло, но тут же фитиль вспыхнул снова. Вера подошла к его двери и постучала. Дверь не сразу, но распахнулась, на пороге стоял растерянный молодой князь Долгоруков.
– Не осуждайте меня, – произнесла Вера, – но я не могу жить без вас.
Алексей пропустил ее в едва освещенный двумя догорающими свечами кабинет.
– Проходите, мне давно уже есть что вам сказать.
Долгоруков взял свечу из ее руки, и тогда Вера обхватила его шею двумя руками, прижалась и шепнула, готовая расплакаться от своей любви и решимости:
– Не бросайте меня, пожалуйста. У меня, кроме вас, никого нет на свете.
Свеча догорала, и было далеко за полночь. Где-то далеко, вероятно, в кабинете хозяина, один раз ударили часы, отмечая половину какого-то часа, но только какого – непонятно, но это было уже неважно. Произошло то, что должно было произойти. Вера мечтала стать его женой и стала ей. И теперь Алексей целовал ее руки и плечи, говорил, что когда с простреленной грудью лежал в чужом таганрогском сарае и ему казалось, что он умирает, то страдал он не от боли или голода, а от одного страха – не увидеть ее никогда больше. И она целовала темное пятно шрама на его груди, гладила его голову… А потом вдруг за окном в темном Таврическом саду зазвучала гармошка и чей-то пьяный голос заорал:
Где-то в палатке, забрызганной кровью,
Матросы рядами сидят.
Там на руках у сестры помирает
Красный балтийский моряк…
Потрескивала свеча, поставленная не на подсвечник, а в серебряную пепельницу. Бледный свет плясал по стенам, отражался в стеклах старых фотографий, вставленных в деревянные рамки. На этих снимках были незнакомые люди, счастливые от того, что не дожили до этих окаянных дней.
Не плачь ты, сестрица, не плачь ты, родная,
не надо так громко рыдать.
Нас еще много, аж целая рота,
И каждый готов помирать…
Гармошка звучала весело, и голос, оравший в Таврическом саду, был переполнен радостью.
Глава четвертая
Все-таки утром в понедельник Лена решила позвонить Труханову. Знала, конечно, что этого делать нельзя. За завтраком она долго смотрела на свой аппаратик, непонятно на что надеясь. Вряд ли Федор ей позвонит, а даже если и позвонит, ничего это не изменит. Едва ли новый знакомый настолько богат, что сразу же предложит ей оплатить участие в Сейшельском турнире. Но Федор вряд ли состоятельный человек: во-первых, его моторка простенькая, и одет он был непрезентабельно, хотя на рыбалке все выглядят одинаково. К тому же