Наутро я заспешила в библиотеку. В регистратуре оказалась женщина, и мне пришлось приложить усилия, чтобы скрыть разочарование и раздражение из-за отсутствия Жана Поля. Я бесцельно послонялась по залам, ощущая на себе взгляд библиотекарши, и в конце концов решилась спросить, когда появится Жан Поль.

      – Сегодня его не будет, – слегка нахмурилась она. – И в ближайшие несколько дней не будет. Он уехал в Париж.

      – В Париж? Что ему там понадобилось? – не удержалась я.

      Женщина явно удивилась вопросу.

      – Сестра выходит замуж. Он вернется после выходных.

      – Ясно. Merci.

      Я повернулась и пошла к выходу. Чудно было думать, что у Жана Поля есть семья, сестра. «Проклятье», – выругалась я, стремительно спускаясь по лестнице и выходя на площадь. Madame из boulangerie стояла у фонтана и разговаривала о чем-то с женщиной, благодаря которой я впервые оказалась в библиотеке. Увидев меня, они умолкли и долго-долго смотрели в мою сторону, прежде чем вернуться к разговору. Черт бы вас побрал! Никогда я не чувствовала себя такой одинокой, такой незащищенной.

      В воскресенье мы были приглашены на обед к одному из коллег Рика – наш первый выход в свет, не считая рюмки-другой со знакомыми Рика по работе. Я немного нервничала и все не могла решить, что же надеть на себя: понятия не имела, как принято во Франции одеваться к обеду, есть какой-нибудь ритуал или можно положиться на собственный вкус.

      – Надеть платье? – приставала я к Рику.

      – Да надевай что хочешь, – отмахивался он. – Кому какое дело?

      «Мне есть дело, – думала я, – вдруг что-нибудь не то надену».

      К тому же у меня была еще одна головная боль: день жаркий, а я терпеть не могу, когда исподтишка разглядывают пятна у меня на коже. В конце концов я остановилась на платье стального цвета без рукавов, доходящем до икр, и светлом льняном жакете. Я решила, что такое одеяние годится на любой случай, но когда хозяева, Шанталь и Оливье, открыли нам двери своего большого загородного дома и я увидела на нем джинсы и светлую спортивную фуфайку, а на ней шорты цвета хаки, то почувствовала себя старомодной расфуфыренной дурой. Они вежливо улыбнулись мне и столь же вежливо приняли принесенные нами цветы и вино, но от меня не укрылось, что Шанталь положила цветы, даже не разворачивая, на буфет в столовой, а тщательно выбранная бутылка вина так на столе и не появилась.

      У Шанталь и Оливье было двое детей, таких тихих и смирных, что я даже не узнала, как их зовут. В конце обеда они встали и исчезли в доме, словно повинуясь неслышимому для взрослых звону колокольчика. «Наверное, телевизор пошли смотреть», – подумала я и втайне позавидовала им: наша взрослая беседа казалась утомительной, а порой и мрачной. Рик и Оливье в основном обсуждали дела на фирме, говорили