Профи из «Вымпела». Сергей Москвин
Читать онлайн книгу.
напротив его стола невысокий лысоватый мужчина в темно-сером костюме, светлой рубашке с помятым воротником и таком же, как и костюм, скромном сером галстуке.
Безликая внешность и невыразительная одежда выдавали в нем комитетчика, кем он и являлся вот уже почти двадцать лет. И хотя прошлые требования, предписывающие сотрудникам госбезопасности носить темные костюмы со светлой рубашкой и галстуком, давно канули в Лету, старший оперуполномоченный управления ФСБ Пермской области майор Мельников одевался так, как привык в ту пору, когда эти требования еще жестко выполнялись. К тому же костюм и галстук, по мнению Мельникова, придавали его не отличающейся атлетизмом фигуре больше солидности. Подобного мнения придерживался и майор Карнаухов, хотя в отличие от своего коллеги из ФСБ в служебное время не имел возможности сменить форму на гражданский костюм. И тот и другой имели многолетний опыт оперативной работы, а схожее занятие и связанные с ним родственные проблемы определяют похожие привычки и аналогичные взгляды на жизнь.
Карнаухов и Мельников знали друг друга уже без малого шесть лет. В девяносто восьмом году оперативная разработка, которую осуществляли пермские чекисты, привела Мельникова в исправительно-трудовую колонию, где он и познакомился с сотрудником оперчасти капитаном Карнауховым. За пять последующих лет разница между уголовными и государственными преступниками стерлась окончательно, и Мельников еще неоднократно посещал исправительно-трудовую колонию номер девять. За это время Карнаухов дослужился до майора и занял подполковничью должность начальника оперчасти колонии. А Мельников остался тем же старшим опером, поэтому продолжал служить в прежнем звании. Приятелями, а тем более друзьями, они не стали, однако за время общения перешли на «ты», что, естественно, способствовало более доверительным и откровенным отношениям между оперативниками.
– Гамадов, Гамадов, – повторил вслед за Мельниковым Карнаухов и, покопавшись внутри своего сейфа, вытащил оттуда одну из стандартных пожелтевших картонных папок.
Положив папку перед собой и полистав страницы, Карнаухов закрыл ее и, брезгливо поморщившись, ответил:
– Чушкарь, ничего интересного.
– Кто? – уточнил фээсбэшный оперативник, так и не привыкший к уголовно-блатной терминологии начальника оперчасти.
– Опущенный, – охотно пояснил Карнаухов. – Петух, пассивный гомосексуалист, по здешним меркам низшая и самая презираемая всеми остальными категория заключенных.
– Вот как, – Мельников изумленно округлил глаза. – А по нашим данным, этот Гамадов известный чеченский боевик.
В ответ Карнаухов пренебрежительно махнул рукой, даже не дослушав своего фээсбэшного коллегу:
– Это он у себя в Чечне боевик, а здесь тьфу, – изобразив плевок, оперативник резко выдохнул изо рта воздух. – Не знаешь, что ли, как это делается. Навалились всей кодлой, сначала руки связали, а потом штаны спустили. И вот он уже не матерый боевик, а зоновский петух по кличке Ганя.
– Почему Ганя? – спросил Мельников.
– Зэки