Но вообще-то отец у Володи был. Только они друг о друге не знали.

      Однажды, Володя тогда учился в четвёртом классе, он шёл с мамой по Невскому, и вдруг около Пассажа мама схватила его за руку, больно сжала, толкнула за столб и приказала тихо:

      — Не двигайся! Видишь, мужчина в красный «форд» садится?

      Недалеко от них пожилой, очень какой-то серьёзный человек открывал дверь у красной машины. И в эту же машину садились невысокая худенькая женщина, взрослая девушка, похожая на неё, а рядом с мужчиной — девчонка, и лет ей было, наверно, столько же, сколько Володе. Девчонка о чём-то весело рассказывала, и все улыбались.

      — Это твой отец, — сказала вдруг мама.

      Прежде на редкие вопросы об отце мама лишь отшучивалась, да Володя и не задавал их давно.

      — Только тихо! Он о тебе не знает, понял? Вообще не знает, даже не догадывается, что ты живёшь на свете. А если когда-нибудь узнает, то это принесёт несчастье сразу нескольким людям. И мне в том числе, понял?

      Володя так и не спросил ни разу маму, с чего бы это известие о том, что он живёт на свете, сделает людей несчастными. Но сам часто про это думал.

      А через год произошло страшное. Это было недавно, вскоре после зимних каникул.

      — Вот что, — сказала мама однажды утром. — Ты сегодня в школу не пойдёшь, и я на работу тоже. — Голос у неё был странный. — Мы поедем на кладбище. Умер твой отец, и там будут его хоронить. Мы постоим в стороне, а потом положим цветы.

      Володя по-прежнему ничего не спрашивал, только кивнул.

      Мама потом сама добавила, что про болезнь отца ничего не знала, а он, оказывается, лежал в больнице все последние месяцы.

      Только вчера вечером случайные знакомые сказали по телефону…