«Сейчас спущусь к вам вниз, канальи,

      Узнаете почём фунт лиха!

      И вылезут глаза шакальи

      От сильной боли и от страха!»

      Подумал и хотел спуститься,

      Желая научить манерам.

      И тут в окно влетела птица,

      Посланник не войны, а мира.

      Была привязана тесьмою

      Записка прямо к птичьей лапке.

      Неужто это весть от Ноя

      Со списком полным недостатков?

      Бумажку отвязав, прочёл там:

      «Должна, Констанция, на встречу

      Отправиться ты с Бекингемом!»

      Подумал тут же: «Незадача».

      Гвардейцы в доме оказались,

      Констанцию связав верёвкой.

      Я взял немного карамели

      И три доски снял с пола ловко.

      «Письмо где, глупая корова?

      Отдай сама, нето ударю!» —

      Услышал снизу, – королева

      Тебе вручила в будуаре».

      Моя Констанция молчала,

      Гвардейцы терпеливо ждали.

      Налил немного для начала

      Воды на ближнего громилу.

      Он поднял голову, весь сжавшись,

      Ему я улыбнулся сверху.

      Гвардеец испугался страшно,

      Меня увидев, вот потеха.

      «Простите, сударь, я случайно, —

      Сказал громиле, – уж простите».

      Узнав про королевы тайну,

      Вдруг понял, жизни тонки нити.

      Гвардеец, угрожая шпагой,

      На стул встал, чтобы дотянуться.

      Зажал я голову ногами,

      Ножом сбрив волосы безумцу.

      Громила вдруг заплакал горько,

      Спустившись поскорей обратно.

      Его не жаль было нисколько,

      Конец такого ждёт бесславный.

      Сбежав по лестнице галопом,

      Гвардейцев выпинал из дома.

      Душа сияла ярким светом,

      По телу разлилась истома.

      Поцеловать хотел красотку,

      Но молвила она: «Не время».

      Отдал спокойно так записку,

      С души своей сняв тайны бремя.

      «Пора мне», – девушка сказала

      И, плащ накинув, дверь открыла.

      Судьбы моей была кормилом,

      Любви земной златая жила.

      Смотрю, уже повечерело,

      «Пора идти в трактир», – подумал.

      Взяв плащ и шляпу, вышел смело,

      Немного вправо и за угол.

      Трактир людьми был переполнен,

      Велись хмельные разговоры.

      Услышал вдруг совсем случайно:

      «Конец всем скоро мушкетёрам!

      Сбежала птичка золотая,

      Оставив с носом кардинала.

      Возьмёт и всех пересажает,

      Но это сказки лишь начало.

      Стремится Ришелье наш к трону

      Людовика низложит вскоре.

      Пропишет новые законы,

      Во Франции наступит горе».

      «Ах, так, – подумал я, – спесивец,

      Скрываешь под сутаной беса.

      Ты веры должен быть ревнивцем,

      С утра до ночи Творцу молясь».

      Найдя друзей,