Собрание сочинений. Том 1. Орда. Куликово поле. Суровый век. Цари и самозванцы. Грозный всадник. Небывалое бывает. Великая Екатерина. Сергей Алексеев
Читать онлайн книгу.
Застыл. Свечи горят. Мерцают лампады. Лица святых с икон и со стен смотрят. Митрополит, старший из священников, благословляет царя. Надевает ему на голову знаменитую шапку Мономаха. И сразу за этим пожелание многолетия государю:
от духовенства,
от бояр и князей,
от народа.
Кончилось богослужение. Стал царь Иван выходить из собора. И тут посыпались вдруг на него золотые монеты. Два знатных боярина, стоя на возвышении, бросали деньги. Сыпались они золотым дождем на лестницу, на ступени, на каменные плиты у входа в храм.
Это было пожеланием богатства стране и успехов царю.
В этот момент и появился у Успенского собора Любимка Ноздря. Видит, у входа в собор толпа. Ускорил шаг. Подошел вплотную.
– Что там, любезные?
– Венчание.
– Кого?
– Князя Ивана.
– На что?
– На царство.
– Как же сие понять?
– Государева власть крепчает.
Видит Любимка: выходит из храма великий князь.
– Царь, царь! – понеслись голоса.
Прошел царь – прямой, молодой, высокий.
Выждали люди момент, второй. Бросились к каменным плитам, к ступеням храма. Потянулись к монетам. Блестит на ступенях, на плитах золото. Переливается. Досталась и Любимке золотая деньга.
Зажал он деньгу в ладони.
– Царская!
Был 1547 год. Начиналась в России новая пора. Стал великий князь Иван IV называться царем Иваном IV.
С него и пошли на Руси цари.
Огнем начинается
Ездил Осирка Рябой под Звенигород к брату, а когда вернулся домой в Москву – нет дома. Сгорел дом, даже трубы не осталось.
Страшные пожары произошли в Москве в тот памятный 1547 год. Невиданные.
Первый из них вспыхнул 12 апреля. Загорелась в центре города одна из торговых лавок. За ней вторая, третья. Затем запылала Никольская улица. Пробушевал пожар вплоть до стен Китай-города. Пробушевал. Успокоился.
Прошла неделя, и снова огонь побежал по московским улицам. Вспыхнул на этот раз он за рекой Яузой. Это трудовая окраина города. Жили здесь гончары и кожевники. Понеслось, заплясало пламя по мастерским, по домам, по подворьям. Оставило груду пепла и плач обездоленных.
Хоть и великий был урон от двойного огня в апреле, однако самые страшные беды ожидали москвичей впереди. Прошел май, к исходу шагал июнь. И тут…
Не видел Осирка Рябой пожара. Прибыл из-под Звенигорода на пепелище. Уезжая, оставил Москву Москвой, вернулся – мертва красавица.
Вспыхнул огонь на Арбатской улице. Ветер гулял в те часы над Москвой. Вмиг добежало пламя до стен Кремля. Перепрыгнуло стены. Заметался в Кремле, как в западне, огонь. Обдало кремлевские площади жаром. Большинство строений в Кремле в те годы были деревянными. Вспыхнули терема и кремлевские палаты еловым лапником. Расхохотался, радуясь силе своей, огонь. Гигантским кострищем взметнулся в небо.
Накалились кремлевские стены. А в стенах пороховые склады. Порох стал взрываться. Ломал, крошил стены. Адский грохот стоял над городом.
Завершив расправу с Кремлем, огонь побежал по московским