Крик родившихся завтра. Михаил Савеличев
Читать онлайн книгу.
будешь возиться?
Дятел скривился:
– Делайте свою работу.
Наверное, он выстрелил, потому что мир изменился.
Часть вторая. Книга японских необыкновений
У каждой красивой девочки должна быть некрасивая подружка.
Но если ты безобразна, то не значит, что твоя подруга – Белоснежка. Она может оказаться еще хуже. Не внешностью, тараканами в голове.
Мысль не новая, но свежая.
Под стать летнему утру, что за мутным окном «крейсера». Наш класс дебилов и идиотов наполняется, как подставленный под тонкую струйку кувшин. Или как баночка для анализов, которые вдруг приспичило собрать у тех, которым совсем не приспичило. Это, вообще-то, не я. Я – девочка приличная, хоть и сижу на подоконнике. Наблюдаю. Как Огнивенко размазывает по доске вчерашнее задание по физике. Непонятные закорючки отмываться не хотят. Словно поросята. Они и похожи на поросят – белые и непонятные. Что это назвали? Какая-то там «механика». Надо спросить у Хаеца. Хоть у нее после сна память начисто отшибает, но в книжечку она пишет регулярно. А вдруг ее Огнивенко на всю ночь дневальной поставила? Без сна и ужина? Тогда Хаец расскажет всё подробно, минута за минутой, секунда за секундой.
В дверь продолжают входить и врываться «семейные» и «приютские». Разницы никакой. Что бы не шептали. Если у кого-то засвербело такого идиота с распущенными слюнями и соплями в дом пристроить, то уж поверьте – у самих мозги тараканами кишат. Или чего похуже.
Вот, легка на поминках – Ешкина-ежевика, идет, глазки в пол, рукава чуть ли не до пальцев натянуты, новыми укусами красуется. Не факт, что родственнички постарались, но от такого запаха у кого хочешь аппетит разыграется. Мигом голодающая Африка вспоминается, режим апартеида. Так и хочется в столовку бежать. Или Ешкину куснуть – вдруг съедобная.
Вслед за Ежевикой – Настюха Шприц (ей в ухо). Трезвая. Значит, физкультурник с трудовиком еще после вчерашней дозы не отошли. Логика – царица природы, взять которую – наша обязанность.
Слезай, Надежда смотрит на меня и тыкает в стул. Скоро звонок.
И впрямь – чего расселась?
Огнивенко остервенело сражается с мелом, того гляди доска вспыхнет. Рядом с ней Демона Максвелла надо установить, чтоб охлаждал. Нет, не надо. Знаю этого Максвелла, сидели рядом, так Надежда каждый урок подгузники меняла. Прохожу мимо, удерживаясь не щипнуть дежурную, пристраиваюсь рядом с Надеждой. У нас, девочек, так – ходим парой. Не то что мальчики, которых в нашем классе дураков только Поломкин, да Зай Грабастов, если не считать Заику с баяном и Маршака Безграмотного. А их считать никто не хочет. Конченые. Скоро совсем с койки не встанут, под себя ходить начнут и через трубку кормиться. А мы к ним классом на экскурсию. Как к этому… Как его? А, неважно.
Подбредает Овечка и, медленно пережевывая слова, будто и не урок на носу, просит, протягивая тетрадь:
– Надь, помоги задачку решить, решить задачку помоги, задачку решить…
Ладно на три слова разжевалась – «Надь» не в счет, а то бы до вечера канючила, бином ходячий.