О, счастлив тот, кому дана отрада –

      Надежда выбраться из непроглядной тьмы!

      Что нужно нам, того не знаем мы,

      Что ж знаем мы, того для нас не надо.

      Но перестань: не будем отравлять

      Прекрасный этот час печальными речами.

      Взгляни: уж солнце стало озарять

      Сады и хижины прощальными лучами.

      Оно заходит там, скрываяся вдали,

      И пробуждает жизнь иного края…

      О, дайте крылья мне, чтоб улететь с земли

      И мчаться вслед за ним, в пути не уставая!

      И я увидел бы в сиянии лучей

      У ног моих весь мир: и спящие долины,

      И блеском золотым горящие вершины,

      И реку в золоте, и в серебре ручей.

      Ущелья диких гор с высокими хребтами

      Стеснить бы не могли стремления души:

      Предстали бы моря, заснувшие в тиши,

      Пред изумленными очами.

      Вот солнце скрылось, но в душе больной

      Растет опять могучее желанье

      Лететь за ним и пить его сиянье,

      Ночь видеть позади и день передо мной,

      И небо в вышине, и волны под ногами.

      Прекрасная мечта! Но день уже погас.

      Увы, лишь дух парит, от тела отрешась, –

      Нельзя нам воспарить телесными крылами!

      Но подавить нельзя подчас

      В душе врожденное стремленье,

      Стремленье ввысь, когда до нас

      Вдруг долетает жаворонка пенье

      Из необъятной синевы небес,

      Когда, внизу оставя дол и лес,

      Орел парит свободно над горами

      Иль высоко под облаками

      К далекой родине своей

      Несется стая журавлей.

      Хандрил и я частенько, без сомненья,

      Но не испытывал подобного стремленья.

      Ведь скоро надоест – в лесах, в полях блуждать…

      Нет, что мне крылья и зачем быть птицей!

      Ах, то ли дело поглощать

      За томом том, страницу за страницей!

      И ночи зимние так весело летят,

      И сердце так приятно бьется!

      А если редкий мне пергамент попадется,

      Я просто в небесах и бесконечно рад.

      Тебе знакомо лишь одно стремленье,

      Другое знать – несчастье для людей.

      Ах, две души живут в больной груди моей,

      Друг другу чуждые, – и жаждут разделенья!

      Из них одной мила земля –

      И здесь ей любо, в этом мире,

      Другой – небесные поля,

      Где тени предков, там, в эфире.

      О духи, если вы живете в вышине

      И властно реете меж небом и землею,

      Из сферы золотой спуститесь вы ко мне

      И дайте жить мне жизнию иною!

      О, как бы я плащу волшебному был рад,

      Чтоб улететь на нем к неведомому миру!

      Я б отдал за него роскошнейший наряд,

      Его б не променял на царскую порфиру!

      Не