Современная идиллия. Михаил Салтыков-Щедрин
Читать онлайн книгу.
разило духами, как будто он только что выкупался в водах Екатерининского канала. Он напомнил нам, что знаком с нами по Ивану Тимофеичу, и изъявил надежду, что мы сделаем ему честь отзавтракать с ним.
– Через четверть часа я к вашим услугам, messieurs, а теперь… вы позволите? – прибавил он, указывая на ожидавших клиентов.
– Ну-с, – начал он, подходя к юноше, – письмо наше возымело действие?
– Возымело, господин Балалайкин, только нельзя сказать, чтобы вполне благоприятное.
– Именно?
– Вот и ответ-с.
Балалайкин взял поданное письмо и довольно громко прочитал: "А ежели ты, щенок, будешь еще ко мне приставать"…
– Гм… да… Ответ, конечно, не совсем благоприятен, хотя, с другой стороны, сердце женщины… Что ж! будем новое письмо сочинять, молодой человек – вот и все!
– Со стихами бы, господин Балалайкин!
– Можно. Из Виктора Гюго, например;
О, ma charmante!
Ecoute ici!
L'amant qui chante
Et pleure aussi.[8]
Ладно будет?
– Хорошо-с; но ведь она по-французски не знает.
– Это ничего; вот и вы не знаете, да говорите же "хорошо". Неизвестность, знаете… она на воображение действует! У греков-язычников даже капище особенное было с надписью: "неизвестному богу"… Потребность, значит, такая в человеке есть! А впрочем, я и по-русски могу:
Кудри девы-чародейки,
Кудри – блеск и аромат!
Кудри – кольца, кудри – змейки,
Кудри – бархатный каскад!
Хорошо? приходите завтра – будет готово… Цена…
Балалайкин поднял правую руку и показал все пять пальцев.
– Рублей, – присовокупил он строго.
– Нельзя ли сбавить, господин Балалайкин? – взмолился молодой человек, – ей-богу, мамаша всего десять рублей в месяц дает: тут и на папиросы, тут и на все-с!
– Нельзя, молодой человек! желаете иметь успех у женщин и жалеете пяти рублей… фуй, фуй, фуй! Ежели мамаша: дает мало денег – добывайте сами! Трудитесь, давайте уроки, просвещайте юношество! Итак, повторяю: завтра будет готово. До свидания… победитель!
Балалайкин, в знак окончания аудиенции, подал юноше два пальца, которые тот принял с благоговением.
– Ну-с, теперь ваша очередь! – обратился он к пожилому клиенту.
– Вот уж пять лет, как жена моя везде ищет удовлетворения, – начал благородный отец и вдруг остановился, как бы выжидая, не нанесет ли ему Балалайкин какого-нибудь оскорбления.
Балалайкин, однако ж, воздержался и только сквозь зубы процедил "гм"…
Но на меня этот голос подействовал потрясающим образом. Я уже не вспоминал больше, я вспомнил. Да, это – он! твердил я себе, он, тот самый, во фраке с умершего титулярного советника! Чтобы проверить мои чувства, я взглянул на Глумова и без труда убедился, что он взволнован не меньше моего.
– Он! – шепнул он, слегка толкнув меня локтем в бок.
– Жена моя содержит
О моя прелесть! Прислушайся!
Здесь поет и плачет возлюбленный!