Наследник Тавриды. Ольга Елисеева
Читать онлайн книгу.
тебе нечем будет платить за вдохновение. – Алексеев напустил на себя почтительный вид и чмокнул ручку молодой Полихрони. – Матушка дома?
– Отдыхает, – отозвалась девушка. – У нее с вечера были посетители. Заговаривала неудачи. Совсем умаялась.
– Ты сходи, скажи: по делу, – попросил полковник. – Если сговоримся, заплатим сразу.
Девушка немедленно ушла. Через пару минут из-за низкого, почти соприкасавшегося с землей окна послышался скрипучий старушечий голос. Мать ворчала и не хотела вставать. Но дочь что-то энергично выговаривала ей по-турецки. Видно, посул возымел действие. В дверях мелькнула головка нимфы, гостей пригласили войти.
Глинобитная мазанка не являла внутри ничего примечательного. Простота пополам с нищетой. Деревянный выскобленный ножом стол, изъеденный молью ковер. За перегородкой, где почивала старуха, зашевелился ворох тряпья, и госпожа Полихрони вылезла на свет божий. Она воззрилась на гостей с недовольством и алчным интересом. Узнала Пушкина, кивнула по-свойски и указала на лавку.
– Что надо?
Бедный запас русских слов позволил ей сразу перейти к делу.
– Нам нужны еврейские перстни с печатями, – сказал Алексеев. – За каждый заплатим по три рубля. К тебе приносят старые вещи. Поищи, будь любезна.
Старуха поколебалась, потом, решив, что господа действительно нуждаются в ее услугах, а не хотят с потрохами выдать полиции, Полихрони потащилась за свою загородку. Там она долго рылась, ворочала какие-то ящики, открывала и со стуком закрывала крышки. Что-то пересыпала из ладони в ладонь. Наконец скупщица вернулась, неся в подоле десятка два перстней, из которых Алексеев придирчиво выбрал штук двенадцать. Остальные либо не были печатками, либо на них красовались арабские и турецкие буквы. Полковник отверг их, чем вызвал негодование старухи.
– Ты и так получишь с нас вдвое против того, что эти погремушки стоят, – отрезал он, доставая деньги.
При виде ассигнаций ворожея повеселела, загребла бумажки горстью и, радушно кивнув гостям, мол, всегда рада услужить, отправилась к себе.
– Калипсо, дай веревку, – Пушкин нанизал перстни на корабельный жгут, которым разжился у возлюбленной, и повесил себе на шею.
– Ты пойдешь через город с этим боталом? – подтрунил над ним товарищ.
– Я пока никуда не пойду, – ухмыльнулся поэт, бросая на гречанку игривые взгляды. – Нам и в саду хорошо.
– «Когда легковерен и молод я был…» – Алексеев послал парочке воздушный поцелуй.
Одесса.
Бегство Казначеева и Фабра не осталось незамеченным, и генерал де Витт вынужден был нанести наместнику ответный визит. Он увидел великолепный дом, возводимый на утесе над Практической гаванью. В сторону моря дворец открывался белой колоннадой, особенно ярко выделявшейся на фоне зеленого склона. Красивее места, чем северная оконечность Приморского бульвара, в Одессе не было. И тот факт, что именно здесь угнездился Воронцов, почему-то особенно разозлил гостя.
– Сударь,