Все я поведаю, Зевсу: быть может, вонмет он моленью.

      Ты же теперь оставайся при быстрых судах мирмидонских,

      Гнев на ахеян питай и от битв удержись совершенно.

      Зевс громовержец вчера к отдаленным водам Океана[67]

      С сонмом бессмертных на пир к эфиопам отшел непорочным;

      Но в двенадцатый день возвратится снова к Олимпу;

      И тогда я пойду к меднозданному Зевсову дому,

      И к ногам припаду, и царя умолить уповаю”.

      Слово скончала и скрылась, оставя печального сына,

      В сердце питавшего скорбь о красноопоясанной деве,

      Силой Атрида отъятой. Меж тем Одиссей велемудрый

      Хрисы веселой достиг с гекатомбой священною Фебу.

      С шумом легкий корабль вбежал в глубодонную пристань,

      Все паруса опустили, сложили на черное судно,

      Мачту к гнезду притянули, поспешно спустив на канатах,

      И корабль в пристанище дружно пригнали на веслах.

      Там они котвы бросают, причалы к пристанищу вяжут,

      И с дружиною сами сходят на берег пучины,

      И низводят тельцов, гекатомбу царю Апполону,

      И вослед Хрисеида на отчую землю нисходит.

      Деву тогда к алтарю повел Одиссей благородный,

      Старцу в объятия отдал и словом приветствовал мудрым:

      “Феба служитель! Меня посылает Атрид Агамемнон

      Дочерь тебе возвратить, и Фебу царю гекатомбу

      Здесь за данаев принесть, да преклоним на милость владыку,

      В гневе на племя данаев пославшего тяжкие бедства”.

      Рек, и вручил Хрисеиду, и старец с веселием обнял

      Милую дочь. Между тем гекатомбную славную жертву

      Вкруг алтаря велелепного стройно становят ахейцы,

      Руки водой омывают и соль и ячмень подымают.

      Громко Хрис возмолился, горе воздевающий руки:

      “Феб сребролукий, внемли мне! о ты, что хранящий обходишь

      Хрису, священную Киллу и мощно царишь в Тенедосе!

      Ты благосклонно и прежде, когда я молился, услышал

      И прославил меня, поразивши бедами ахеян;

      Так же и ныне услышь и исполни моление старца:

      Ныне погибельный мор отврати от народов ахейских”.

      Так он взывал, – и услышал его Аполлон сребролукий.

      Кончив молитву, ячменем и солью осыпали жертвы[68],

      Выи им подняли вверх, закололи, тела освежили,

      Бедра немедля отсекли, обрезанным туком покрыли

      Вдвое кругом и на них положили останки сырые.

      Жрец на дровах сожигал их, багряным вином окропляя;

      Юноши окрест его в руках пятизубцы держали.

      Бедра сожегши они и вкусивши утроб от закланных,

      Все остальное дробят на куски, прободают рожнами,

      Жарят