Повелитель снов. Петр Катериничев
Читать онлайн книгу.
сослать меня дальше войны было некуда, то и… И взыскание зависло, и награда затерялась.
И – как мне было дальше жить? Месть – это блюдо, которое подают холодным. Так, кажется, говорят сицилийцы. Я не сицилийка. Что со мною было? Сальери пушкинский сказал: «Как будто тяжкий совершил я долг…» Настолько тяжкий, что жить сделалось незачем. Совсем. Как в анекдоте: «В больницу была доставлена пациентка с покалеченной ногой. Ногу удалось спасти. Пациентку – нет».
Словно кончилось все. А вокруг была война и ничего, кроме войны. Там я и осталась. И все никак не могу вернуться. Может быть, потому, что мне некуда возвращаться? И не к кому? В этом все дело?
Как мне жить? Или не жить? И что мне хотел сказать этот мальчик своей музыкой? «Не жаль Анеты, флейты жаль, хотя что флейта? – бывший клен и всё…»[7]
Так уж устроено: если это твоя жизнь, и только твоя, то она не только заслоняет собою все остальные жизни, но – весь мир. И когда пелена – цели, стремления или боли – спадает, ты оказываешься в чужом и чуждом тебе пространстве, которое ты не признаешь своим и даже не можешь узнать.
…Девяносто третий год. Октябрь. Московский Белый дом, черный от гари. Год несостоявшейся войны. «Я все равно паду на той, на той единственной гражданской…» Романтизация погибели? После девяносто третьего я стал не просто редкой птицей, а еще и вольной. Что сталось с Дашей, не знаю.
Девяносто третий год. Кажется, у Виктора Гюго был такой роман. Прошло… Сколько лет? И разве можно измерить жизнь временем? Ведь время – это всего лишь то, чем мы его заполняем. И сейчас отчетливо видно, каким пустым и бездарным оно было для меня, каким мучительным, полным призраков несвершенного и иллюзий несостоявшегося… Наверное, как у всех.
…Порой бывают дни – проснешься поздно,
И – словно опоздал уже на век.
И сердце бьется трепетно и слезно,
А за окном – лишь бурый мятый снег,
Истоптанный подошвами прохожих.
Они прошли – и прошлое прошло.
Беспутство лет приворожило зло,
Усталость бед припорошило ложью.
А я бреду – с чужбины на чужбину,
И нет нигде приюта и тепла,
Лишь равнодушьем полудневным спины
И холодом полуночным тела.
Вокруг – хмельное море праздных вин,
И никому никто уже не нужен,
И горек сок заснеженных рябин,
И мой полет над молчаливой стужей
Так одинок, так искренен и тих,
Как жажда утра и неспетый стих[8].
И я, наверное, как и все, полжизни провел взаперти – боясь своих желаний, эмоций, любви – именно потому, что порою переставал понимать окружающий мир и – узнавать его.
Глава 16
Прошлое… Оно никуда не исчезает и материализуется
Из песни Михаила Щербакова «Анета».
Стихотворение Петра Катериничева.