Время черной луны. Татьяна Корсакова
Читать онлайн книгу.
малость чудаковатый. Так у него, что ни говори, специфика работы такая, обязывающая к цинизму и душевной черствости.
– Ну что, накатим по третьей, чтобы продукт не выдыхался? – Франкенштейн, не дожидаясь ответа, разлил остатки «продукта» по стаканчикам, придвинул поближе к Монголу тарелку с колбасой.
Несмотря на робкие ростки симпатии, от закуски Монгол отказался. Симпатия симпатией, а гигиену еще никто не отменял. Но после третьей дружеское общение наладилось как-то само собой. Душевности и расслабленности поспособствовала и очередная бутылка водки, после которой окружающая действительность утратила грязно-зеленый оттенок безысходности и окрасилась в чуть более оптимистичные цвета.
Как это и происходит после определенной дозы горячительного, беседа из плоскости бытовой и приземленной постепенно переключилась на высшие и особо злободневные сферы: политику и мировой финансовый кризис. Тут уже Зубарев перья распустил, поразил одноклассника в самое сердце умом и эрудированностью, козырнул двумя высшими образованиями и полезными знакомствами на «самом верху». Монгол подозревал, что упомянутые знакомства скорее из области желаемого, чем действительного, но одергивать товарища не стал, в подтверждение сказанного изредка кивал головой да украдкой позевывал. В каморке не имелось окна, оттого время, казалось, остановилось, хотя стрелки наручных часов неуклонно подбирались к половине пятого. Значит, снаружи уже рассвет, еще чуть-чуть и бесовская пора закончится, можно будет с чистой совестью откланяться и отправиться домой на боковую, а потом под настроение рассказывать чувствительным девицам о своей экскурсии в городской морг. Можно даже кое-что приврать для красоты и пущего драматизму. По части приукрашения действительности у него, конечно, нет такого богатого опыта, как у Зубарева, но при определенной доле прилежания и фантазии история получится вполне правдоподобной.
Размышления его прервал резкий звук. От неожиданности Монгол икнул, из расслабленного полугоризонтального положения перешел в вертикальное и вопросительно посмотрел на Франкенштейна.
– Вот нет же покоя! – тот с кряхтением выбрался из-за стола и добавил с виноватой улыбкой: – Очередного привезли. Вы, ребята, посидите, а я быстро: одна нога – тут, другая – там.
Звук тем временем не прекращался, а после того, как Франкенштейн открыл дверь, даже усилился. Монгол только сейчас понял, что это всего-навсего звонок вызова, чтобы те, кто снаружи, могли поставить в известность тех, кто внутри, о своем желании войти. Франкенштейн выскользнул из каморки, и через мгновение по подземному коридору разнеслось эхо его шаркающих шагов.
– Ну, как тебе? – Зубарев пьяно улыбнулся, а потом широко зевнул. – Скажи, ничего здесь страшного и нету.
Ничего страшного здесь, разумеется, не было, но и утверждать, что в распитии водки в городском морге есть некая эстетика, Монгол бы не стал, а потому лишь неопределенно мотнул головой.
– Будет что внукам рассказать. – Зубарев