Конечно, буду я отменно рад ему

      И в доме у себя по-дружески приму.

      Как чинно пишет он! Как будто мы не дружны!

      Все эти тонкости, по-моему, не нужны.

      И если б вовсе он меня и не просил,

      Я все равно бы вам мой кошелек открыл.

      Поймать вас на слове не откажусь я точно:

      Да, мне пистолей сто необходимы срочно.

      Меня вы истинно обяжете, дружок;

      Я рад, что захватил с собою кошелек.

      Возьмите вместе с ним.

      Я должен…

      Не мудрите!

      Ну, как понравился вам город наш, скажите?

      Здесь много жителей, красивые дома;

      Я думаю, что здесь и развлечений тьма.

      У каждого своя манера веселиться;

      Но кто любезником прослыть не побоится,

      Тому пожива здесь окажется всегда.

      Все дамы здешние кокетки хоть куда;

      Нежны и русые и черные красотки,

      Да и мужья у них все, как нарочно, кротки.

      Здесь есть, что посмотреть. И, оглядясь кругом,

      Здесь потешаюсь я порядочно тайком.

      Кого-нибудь и вы, быть может, подцепили?

      Уж если случай был, вы вряд ли упустили!

      Такие молодцы счастливей богачей,

      Вы словно созданы, чтоб делать рогачей.

      Мне истину таить не стоит, без сомненья.

      Да, я в любовное ввязался приключенье,

      И вам по-дружески готов я дать отчет.

      Так, так! Послушаем новейший анекдот.

      К моим запискам мне вернуться можно снова.

      Но умоляю вас, чтоб никому ни слова…

      О!..

      В случаях таких раскрывшийся секрет

      Все наши замыслы способен свесть на нет.

      Итак, признаться вам готов я откровенно,

      Что я красавицей пленился несравненной,

      И столь была моя настойчивость сильна,

      Что мне взаимностью ответила она.

      Хвалиться более мне, право, неприлично,

      Но, признаюсь, пошли мои дела отлично.

      Да с кем же?

      С юною красавицей одной.

      Живет она вот здесь, за красною стеной;

      Наивна до того, что, право, озадачит,

      Затем что опекун ее от света прячет,

      Хотя сообразить не мог он одного:

      Что блещут прелести ее и без того;

      От милого лица какой-то негой веет;

      Какое сердце ей противиться посмеет?

      Но