Человек с того смеха. Александр Каневский
Читать онлайн книгу.
новую семью, а прибегаешь в нашу старую, запущенную квартиру, ложишься на свою маленькую тахтушку и слушаешь песенку, которую я пел тебе в твоём детстве:
Баю-баю, баю-бай,
Поскорее засыпай…
Придет серенький волчок
И ухватит за бочок…
– Папа, а он точно придёт?
– Конечно. Это только женщины уходят, а мужчины возвращаются. Придёт твой волк и заберёт тебя. И я опять буду молить бога, чтобы у вас не было ссор, и тайком надеяться на одну, не серьёзную, самую маленькую, потому что тогда ты снова прибежишь к папе, и я спою тебе твою любимую песенку:
Баю-баю, баю-бай,
Поскорее засыпай!..
Спи, моя взрослая маленькая девочка. Спи!..
Наконец, я выкроил минутку и забежал к маме. Посыпались обычные упреки.
– Я не требую, чтобы ты заходил, коль тебе некогда. Но позвонить хоть раз в неделю ты всё-таки можешь?!
Я взорвался:
– Ты думаешь, к тебе легко дозвониться?.. Твой домашний телефон всегда занят. Вот смотри!
Я снял трубку и набрал номер её телефона. В трубке раздались отрывистые гудки.
– Убедилась?.. И на работе тебя никогда нельзя застать. Не веришь? Пожалуйста!
Я набрал номер маминого рабочего телефона и попросил позвать её. Мне ответили, что её нет.
Я смотрел на маму с торжествующим видом. Она сидела подавленная и растерянная. – Ладно, не звони. Заходи, когда сможешь.
Я вернулся домой часов в семь. Дочери ещё не было.
Когда она пришла, я сердито сказал ей:
– После школы полагается идти домой. А если ты до вечера сидишь у подруг, то хоть позвони – ведь я волнуюсь.
Дочь широко раскрыла свои огромные глаза.
– Что ты папа! Я вовсе не сижу у подруг. Можешь проверить.
Она набрала номер своей одноклассницы и попросила позвать себя. Ей ответили, что её нет. Она позвонила второй подруге, затем третьей…
Её у них не было.
Я смотрел на свою дочь и думал: мое дитя, плоть от плоти.
Почему-то стало грустно.
Разговор шёл нелицеприятный, прямой, откровенный. Так умеют говорить только настоящие мужчины, спаянные общим делом.
Ему честно высказали всё, что о нём думают: что он увиливает от дела, подводит товарищей, спихивает свои обязанности на других.
Он пытался оправдываться, лепетал что-то про семью, про детей, про слабое здоровье.
Ему резонно отвечали, что у всех семьи, у всех дети, и все не геркулесы – но никто, кроме него, не дезертирует.
Он обещал потом, в другой раз выполнить свою норму, но видел в ответ презрительные улыбки. Здесь не верили пустым обещаниям, здесь человека оценивали не по словам, а поступкам. Это был сплочённый, крепкий коллектив, потерять уважение которого было самым страшным. А он потерял. Его не уважали. Ему об этом прямо заявили, все подряд.
Он понял, что надо срочно что-то предпринять, чтобы вернуть уважение товарищей.
Он взял себя в руки.
Он собрал последние силы.
Он