Десять лет учебы она тихо-мирно просидела на задней парте, не особенно вдаваясь в речи учителей, не участвуя в школьных интригах своих смазливых одноклассниц и брачных играх с дебилами-одноклассниками.

      Несмотря на юный возраст, Даша умела держаться столь холодно и неприступно, что ни один парень еще не посмел наградить ее пошлой любезностью или ущипнуть за мягкое место. Подтрунивание – обычное дело среди старшеклассников. Пацаны всегда охотно шутили над красавицами и уродинами, умницами и пустышками. В классе постоянно царила атмосфера бешенства мартовских котов, но ни одна острота, ни одна колкость, ни одно заигрывание еще не было адресовано Даше, поскольку большую часть перемен она проводила, уткнувшись в книгу, всем своим видом давая понять, что трогать ее не стоит. Ее лицо всегда было холодно и замкнуто, взгляд непроницаем, а губы умели кривиться в таком безграничном, высокомерном презрении, что одноклассники даже не пытались нарушить ее покой и потревожить ее одиночество. На любую фразу в свой адрес она отвечала колко и метко: переострить ее было невозможно. А потому никто и не пытался. Она жаждала покоя и уединения и, как правило, все годы учебы без труда добивалась желаемого. С ней не общались, ее не знали и не трогали. Даша пришла к выводу, что нейтралитет – это огромная сила. Я не трогаю вас, и вы не тронете меня. Мне нет дела до вас, спасибо, что вам нет дела до меня. Жизнь так проста, когда не пускаешь в нее посторонних людей.

      Это был май месяц. Дашина учеба подходила к концу. Согласно родительскому плану, Даша должна была поступать в университет на психологический, социологический или филологический факультет (на этих специальностях настояла Дашина мама, утверждая, что они наиболее подобающие для девушки, которая хочет сохранить женственность в глазах общества). Даша, которой по большому счету было все равно, где учиться, особо не возражала. По крайней мере до одного знаменательного случая!

      Она как раз вернулась с утренней пробежки и отправилась в ванну, чтобы принять душ перед школой. Выключив воду, она начала растираться жестким полотенцем, как вдруг услышала родительские голоса, доносившиеся из кухни.

      – Говорю тебе, она абсолютно