Очерки по социологии культуры. Борис Дубин
Читать онлайн книгу.
(например, деньги), тогда как возрастала символическая нагрузка обмена натуральными благами. Книга – как самое дешевое и всеобщее благо – вошла в круг советского дефицита позже других. Но за десять лет – с 1975-го по 1985-й – бурно обросла разветвленной системой сложно-опосредованного распределения.
Важно, что значимость книги при этом фактически дошла до самых «низов» более или менее дееспособного населения. Ценность ее усвоена, можно сказать, всеми, и в этом смысле общая дефицитаризация книжного потребления – знак конца культурной революции, последний ее этап. Общество так или иначе к печатной культуре приобщено. Нет книг дома сегодня примерно у 32 % взрослого населения. Однако большие (свыше 500 книг) библиотеки есть лишь у 8 %. Причем подавляющее большинство домашних библиотек сформировано именно в годы книжного дефицита: лишь 18 % опрошенных горожан собирают книги более пятнадцати лет, начав это делать в додефицитную эпоху. А это значит, что по своему составу домашние библиотеки новоприобщенных кругов достаточно однотипны: в них входят книги отобранные, ценимые, специально отмеченные сверхавторитетностью. Иначе говоря, культурный процесс развивается как накопление уже созданного, усвоение нормативного набора.
Ядро этих библиотек составляют книги, приобретенные особым образом – на талон за сданную макулатуру[10]; так приобретено в 1989 г. 18 % реально интересных для читателя книг. Еще столько же – оставлены по знакомству (стало быть, пользуются сверхспросом), 12 % – получены в подарок, каждая девятая – куплена с рук с переплатой. И лишь 17 % обращающейся среди читателей литературы приобретены в государственных магазинах по обозначенной цене. Это, как правило, русская и советская классика, близкая к школьной программе, но в подарочных изданиях. Особым же путем получают литературу жанровую, формульную (детектив, приключения, фантастику) и книги для дома и семьи. В целом все эти книги можно назвать пособиями по обретению навыков цивилизации (включая умение обращаться с символами – науки, религии, искусства), причем наиболее признанные среди них относятся к ключевым моментам самого созидания современной западной цивилизации – середине XIX в. и рубежу XIX – XX вв. Второй слой активно собираемой литературы – мифологизированная «русская история» от разработок Пикуля до эпопей Маркова, Иванова и Проскурина. Их труды можно назвать победой социалистического реализма, которому в официальной идеологической сфере соответствуют укоренившиеся в эти годы мифологемы «новой исторической общности», «общенародного государства» и т. п. (как и «самого читающего народа в мире»)[11].
Новое – и вновь частичное – возвращение прав инициативным группам немедленно повлекло за собой массовизацию спроса на журналы как печатные органы группового самоопределения и межгрупповой коммуникации. Именно
См.:
См. подробнее: