Учебник рисования. Максим Кантор
Читать онлайн книгу.
ли? Скоро художники сидели в легендарном кафе «У Липпа», что на углу Сен-Жермен и Рю-де-Ренн. Гузкин любил места исторические. Он принялся рассказывать Пинкисевичу, что в кафе этом сидели Хемингуэй и Эзра Паунд, обедал Пикассо и завтракал Дали. Пинкисевич слушал, широко открыв глаза. Конечно, надо знать, куда пойти. Так можно целый день шататься по городу и не найти нужных мест. Когда-нибудь скажут, думал он, сидели вот Пинкисевич с Гузкиным, выпивали. Просто зашли, мол, в кафе «У Липпа», раздавили бутылочку. Посмотри на стойку, заметил Гузкин, с тех времен еще осталась. Вот так же, как мы, подходил к ней Пикассо и брал абсент. Ничего не изменилось.
Кафе «У Липпа» давно превратилось в дорогой ресторан, где американским туристам давали поиграть в ушедшую эпоху, но Гриша не замечал этого.
– Видишь, как все сохранили, – говорил он. – Ты только погляди, какая красота.
– У нас бы давно все испоганили, а здесь вон как соблюдают.
– Ну нашим волю дай! – и оба смеялись, вспоминая свою мерзкую жизнь при социализме и отвратительные пельменные, где под столом разливали водку в пластмассовые стаканчики из-под желудевого кофе.
– Но в Париж русские приехать любят. Ой любят!
– Да уж, Луговой, почитай, каждый год катается!
– Только что он в Париже понимает?
– Вот именно. Что они поняли в Париже?
– Хотел бы я посмотреть, как Луговой будет есть устриц! Ха-ха-ха!
– Я думаю, он их вместе с раковиной жевать станет!
– Нет, он их столовой ложкой будет выковыривать!
– Сметаной польет!
– Воображаю, как партийцы вино французское хлебают.
– Литрами из горла!
– В подъезде!
– Ерш с водкой мешают!
– Наверное, с мясом – белое, а с рыбой – красное!
– Нет, с мясом – водяру, а с рыбой – портвейн!
– Гарсон, – бодро сказал Гриша, – бордо! – он не говорил по-французски, но два этих слова произнес в нос и грассируя.
Официант принес винную карту; у Липпа карта вин толстая, и Гриша принялся читать вслух, показывая Пинкисевичу, что разбирается в винах и понимает, в каком году был хороший урожай, а в каком не очень. Он помнил некоторые интонации и жесты барона фон Майзель. Так, например, Гриша сощурился и резко пролистал несколько страниц, обронив: «Ну, гасконские вина пусть пьют гасконцы, а от эльзасских вин вообще люди тупеют». Пинкисевич смотрел на Гузкина так, как выпускник художественного училища смотрит на министра культуры. «Луара, – сказал Гузкин, – хм, Луара, значит», – и, как барон, в сомнении поднял бровь. У него получалось нисколько не хуже, но названия вин давались с трудом, и, что хуже, нужные цифры – то есть какой год считать правильным, а какой нет – вылетели из головы начисто. Он указал в карте на вино, название которого было непроизносимо.
– Какого года? – спросил Гриша по-немецки. – Welches Jahr? – И сказал то же самое по-французски, – de quelle annee? – подобно большинству