ДЫР. Нелли Мартова
Читать онлайн книгу.
и сумку отдам тебе обратно. Подарил, так подарил. Ты будешь жене звонить?
Ван Гог вздохнул, достал из кармана жилетки телефон, набрал номер и приложил трубку к остатку уха. Некоторое время он молча слушал, а потом пожал плечами и сказал:
– «Абонент временно недоступен». Наверное, батарейка кончилась.
Слава выругался себе под нос. Что за проклятье его преследует с этими недоступными абонентами!
– Ты же не против, если я ее тут с тобой подожду? А ты пока поищи, загляни в кладовки там, в шкафы, может, найдешь.
– По магазинам, это она до вечера ходить будет. Да вы сидите, я же разве против? Вы другого такого как я, не найдете, кто гостям так рад! Слав, я поищу, конечно, твою сумку, но ты ведь нальешь? Есть-то ведь хочется, картошечка остывает.
Слава вздохнул и взялся за бутылку. Ему очень нужно, чтобы этот странный маленький человечек был на его стороне, а значит, придется выпить. Может, и тупая, гулкая боль в голове, наконец, утихнет. Когда он разлил все до капли и поставил ее обратно на столик, в ней уже снова бултыхалась ровно четверть. Слава зажмурился и выпил, произнеся про себя один-единственный тост: «За то, чтобы деньги нашлись в целости и сохранности». Загнул один палец – это первая.
Глава восьмая. Марсельеза
Слава поднял пятую, чокнулся, и в очередной раз поклялся себе, что эта – последняя. Сначала он планировал ограничиться строго одной, однако, когда художник принес свою новую картину и с торжествующим видом откинул скрывавшую ее простыню, рука сама потянулась к бутылке. Слава ровным счетом ничего не понимал в современной живописи – с таким же успехом ему можно было бы продемонстрировать схему сборки космического корабля – но, глядя на это произведение искусства, ему нестерпимо захотелось выпить – такая уж из нагромождения темных палочек, кружочков и грубых, выступающих мазков исходила глубокая экзистенциальная тоска. Впрочем, что такое «экзистенциальная тоска» Слава тоже толком не знал, однако как-то слышал по радио, что этот вид тоски очень свойственен русскому человеку, и теперь отчетливо чувствовал это на себе. «Долго смотреть на твою картину – это может и тюленя в Африке убить, если бы они там жили», – сказал Лошарик художнику. Последний кажется, принял это за комплимент.
Чем дольше Слава слушал рассказы сидящего перед ним маленького картавого человечка в берете, тем чаще брался за бутылку, потому что вся история его жизни излучала ту самую глубокую тоску, запечатленную на картине. Славе все меньше и меньше верилось, что сумка все-таки найдется.
С самой юности, закончив педагогический институт, Ван Гог толком нигде не работал, но всегда был одержим какой-нибудь великой идеей. То изучал математику и рассчитывал, когда и сколько нужно купить лотерейных билетов, чтобы непременно выиграть, то копался в архивных документах, чтобы найти царских еще времен клад, то изобрел какую-то спортивную игру и мечтал сделать ее настолько популярной, чтобы она вошла в программу Олимпийских игр. Стоило ли говорить, что ни одна из его затей не обернулась успехом. Несколько лет назад сестра пригласила его в гости в Прагу, где давно жила сама, и как-то случайно