Запах желтой Луны. Ольга Дмитриевна Макарова
Читать онлайн книгу.
попроси мать сделать чайку. Дед проснется и все тебе покажет. У деда скоро отпуск, вот и разберемся мы с тобой в этих делах…
Мама стала уходить из дома нарядная, приходила поздно, и от нее сильно пахло чем-то резким, но приятным – теперь-то я могу с уверенностью сказать, что это был запах мужского одеколона – запах скорых перемен в нашей жизни. Никогда прежде я не видел маму такой веселой, но все ее веселье тут же исчезало, стоило ей остаться наедине со мной и моими слезами. Она тяжело вздыхала, гладила меня по голове, и грустно смотрела куда-то вдаль, так, словно у нашей комнаты не было стен.
Однажды она не пришла ночевать. Дедушка спал, а я сидел в своем шкафу, с открытыми дверями, чтобы видеть часы на стене. «Еще пятнадцать, тридцать, сорок минут, и она придет. Оказывается, старая шуба состоит из ворсинок и дырок, и их можно перебирать пальцами под счет секундных стрелок». Девять, десять, одиннадцать часов – пока не проснулся дедушка и не прервал мой молчаливый разговор с часами и шубой.
«Митька, иди-ка сюда! – донесся с кухни бодрый и громкий голос, – Поможешь мне с ужином».
Дедушка нарезал помидоры тонкими кружочками и бросил их в шипящее масло, потом добавил туда же маленькие кусочки чеснока. Когда от них пошел ароматный дымок, дедушка достал из холодильника несколько куриных яиц и, ловко разбив их о высокий край сковороды, вылил на жареные помидоры. Я зачаровано следил за всеми его движениями и, кажется; сейчас уже точно не вспомнить; забыл и про маму, и про головную боль. Правда, ненадолго: «Конечно, – решил я, – когда мама придет, я заплачу, чтобы она знала, как я ее ждал, и от радости, что она вернулась, тоже».
– Мое коронное блюдо! – с гордостью сказал дед, поставив на стол две тарелки с горячей едой. – Сейчас возьмем хлеб, и будем макать глазунью. Давай, помогай, нарежь хлеба, – он пододвинул ко мне разделочную доску с лежащим на ней батоном и большим ножом.
Я неуклюже взял нож и проковырял в хлебе несколько дырок. Дедушка засмеялся, встал у меня за спиной и крепко, но не больно, зажал мою руку в своей огромной шершавой ладони: «Вот так, нажимай и режь, нажимай и режь!».
До наступления полночи я успел покромсать весь хлеб, колбасу и сыр в доме. «Мама обрадуется, – думал я, – Вместо того, чтобы сидеть в шкафу или плакать, я научился полезному делу». Но мамы я так и не дождался: скоро дедушка забрал у меня нож, дал мне большую горькую таблетку, и отнес в кровать. Я уснул.
Глава 2. Комната с большим чемоданом.
Его звали Геннадий Петрович, он назывался художником, носил рубашку в серо-зеленую клетку, и при этом был очень похож на гнома с картинки: на голову ниже мамы, с длинными волосами вокруг лысины, только без колпака и полосатых чулок.
Сначала он просто приходил к нам в гости по выходным, и говорил маме, что я: «Очень интересный мальчик», и ему «просто необходимо» написать мой портрет. В ответ на это мама улыбалась, я плакал; потому что думал, что это очередная лечебная процедура; а дедушка хмурился. Когда художник уходил,