Модель Нового американского университета. Майкл Кроу
Читать онлайн книгу.
класса как первичного критерия социальной стратификации»[143]. Дэвид Брукс отметил серьезные последствия этого тренда для этнических, расовых и классовых различий: «Когда-то социальная структура нашего общества определялась происхождением: протестанты оказывались в одном классе, иммигранты – в другом, афро-американцы – в третьем. Теперь мы живем в обществе, стратифицированном по уровню образования»[144]. Стэнфордский социолог Шон Риардон приводит данные о «разрыве в уровне максимальных возможных доходов» для разных социальных групп: различие перспектив между детьми из 90-го и 10-го процентилей сегодня «более чем вдвое больше, нежели различие между белыми и чернокожими детьми», тогда как «полвека назад различие между принадлежностью к расе белых или чернокожих оказывалось в 1,5–2 раза более существенным в сравнении с принадлежностью к изначальной доходной группе». Кроме того, этот «разрыв в жизненных шансах между детьми из семей с высокими и низкими доходами на 30–40 % больше среди детей 2001 г. рождения, чем среди рожденных двадцатью пятью годами ранее»[145].
Отталкиваясь от оценок Карневале и Риардона, Томас Эдсолл делает более общие выводы: «Высшее образование – больше не трамплин, способствующий социальной мобильности, как в первые десятилетия после Второй мировой войны; сегодня оно лишь закрепляет социальную стратификацию: среди американцев 25–29 лет, получивших степень бакалавра, подавляющее большинство родились в семьях с уровнем дохода выше среднего». Подтвердждая результаты исследований Боуэна и коллег, Эдсолл сообщает: «74 % студентов наиболее престижных университетов – таких, как Гарвард, Эмори, Стэнфорд и Нотр-Дам, – родились в семьях из верхнего доходного квартиля, и лишь 3 % студентов происходят из семей нижнего квартиля»[146]. Наблюдая тенденцию, характерную для ведущих государственных университетов страны, Дэвид Леонхардт сообщает, что среди первокурсников Мичиганского университета львиная доля происходит из семей с доходами свыше 200 тыс. долл, в год – эта группа более многочисленна, чем доля всех первокурсников из нижней половины доходного распределения[147]. Согласно недавней оценке, «в наиболее селективных 193 колледжах и университетах страны соотношение студентов из состоятельных семей (из наиболее обеспеченного социоэкономического квартиля) и студентов из экономически неблагополучных семей (из нижнего квартиля) составляет четырнадцать к одному»[148].
Остается открытым вопрос, справляемся ли мы как общество с проблемами, порождаемыми стагнацией в росте личных доходов и растущим неравенством между богатыми и бедными. Подобное неравенство неизбежно, однако степень нынешней диспропорции не предвещает каких-либо продуктивных социальных или культурных последствий и грозит социальными потрясениями. Рост доходов сегодня становится исключительной прерогативой состоятельных, тогда как на безбедное существование справедливо рассчитывают представители «творческого класса», воспетого Ричардом Флорида: интеллигенция, включающая художников, музыкантов, писателей, дизайнеров, архитекторов,
Ibid.;