Антверпен. Бельгия. Лето 1913 года

      Ресторан отеля. Терещенко завтракает.

      Подходит мэтр и что-то говорит вполголоса. Потом передает Михаилу визитную карточку. Терещенко читает и кивает головой.

      Напротив спустя несколько секунд садится невысокий человек невыразительной наружности, вероятно, ждавший только приглашения.

      – Добрый день, господин Терещенко, – говорит он по-французски. – Благодарю вас за гостеприимство.

      – Хотите кофе, господин Якобс?

      – Не откажусь.

      Терещенко делает знак рукой. Метрдотель, внимательно наблюдавший за гостем, кивает.

      – Итак? – спрашивает Терещенко.

      – Мне сказали, что вы ищете что-то необычное…

      – Возможно.

      – Насколько необычное?

      Терещенко пожимает плечами.

      – Не понимаю.

      Перед гостем ставят чашку кофе, небольшой кувшинчик со сливками, тарелочку с бельгийским печеньем, сахарницу с серебряной крышечкой.

      – Благодарю, – говорит Якобс и робко, как девушка, улыбается мэтру, потом снова переводит взгляд на собеседника. – Кого вы хотите удивить, господин Терещенко? Мать? Жену? Невесту? Делового партнера? Человека, в услугах которого вы нуждаетесь?

      – Любимую женщину.

      – Это подарок к дате?

      – Это подарок к рождению ребенка.

      – Простите меня за бестактность, господин Терещенко, но я должен спросить у вас, чтобы не выглядеть глупым – насколько сильно вы любите эту женщину?

      – Боюсь, что это не имеет денежного эквивалента, – отвечает Михаил с некоторым раздражением.

      – Все на свете имеет денежный эквивалент, – говорит Якобс вежливо, но очень твердо. – Особенно когда человек хочет купить что-то действительно необычное у ювелиров в Антверпене. Что ж, месье Терещенко, я полагаю, что вы обратились по адресу. Я готов предложить вам действительно уникальную вещь.

      Якобс становится невероятно серьезен. Улыбка исчезает. Брови сходятся к переносице.

      Он достает из кармана небольшой мешочек черного бархата и кладет его на стол. Потом достает из кармана кусок белой замши и расстилает перед собой. Еще одно движение – и на замшу ложится огромный синий алмаз. Он не огранен, но все равно его красота и размеры поражают.

      – Что это? – спрашивает Терещенко, который несколько ошарашен.

      – Это? Лучший подарок из всех возможных. Воистину королевский. Сто пятьдесят карат. Скажу по секрету, он добыт в Голконде и привезен сюда не совсем легально. Надеюсь,