Цитадель. Арчибальд Кронин
Читать онлайн книгу.
колокола», – предложил Габел. – Эту вещь мне никогда не надоест слушать, миссис Брамуэлл.
Усевшись на вертящуюся табуретку у пианино, миссис Брамуэлл заиграла и запела, а ее супруг, заложив одну руку за спину, а другую подняв таким жестом, точно собирался взять понюшку табаку, стоял рядом и ловко переворачивал страницы. У Глэдис оказалось густое контральто. Извлекая из груди глубокие, низкие ноты, она всякий раз при этом поднимала подбородок. После «Лирики любви» она спела «Скитания» и «Простую девушку».
Гости усиленно аплодировали. Брамуэлл, глядя в пространство, шепнул с удовлетворением: «Она сегодня в голосе».
Затем уговорили выступить доктора Габела. Пригладив свои усердно напомаженные, но все же предательски выдававшие его происхождение волосы, вертя кольцо на пальце, оливковокожий денди жеманно поклонился хозяйке и, сложив руки, с упоением промычал «Любовь в дивной Севилье». Потом, на бис, «Тореадора».
– Вы поете эти испанские песни с подлинным жаром, доктор, – заметила добродушная миссис Уоткинс.
– В этом, вероятно, виновата моя испанская кровь, – скромно улыбнулся доктор Габел, садясь на свое место.
Эндрю заметил лукавые огоньки в глазах Уоткинса. Старый управляющий, как истый валлиец, любил и понимал музыку. Прошедшей зимой он руководил постановкой одной из наиболее трудных опер Верди в рабочем клубе. Подремывая с трубкой, он слушал Габела с загадочным видом. Эндрю невольно заподозрил, что Уоткинс забавляется, наблюдая, как эти пришельцы в его родном городе изображают сеятелей культуры, поднося ее в виде дрянных чувствительных песенок. Когда Кристин с улыбкой отказалась выступить, Уоткинс обратился к ней, кривя губы:
– Вы, видно, похожи на меня, дорогуша, – слишком любите фортепиано, чтобы играть на нем.
Затем начался главный номер программы. На сцену выступил доктор Брамуэлл. Откашлявшись, он выставил одну ногу, откинул назад голову, театрально заложил руку за борт сюртука и объявил:
– «Павшая звезда» – мелодекламация.
Глэдис заиграла какую-то импровизацию, аккомпанируя ему, и Брамуэлл начал.
Монолог, в котором шла речь о душераздирающих испытаниях одной некогда знаменитой актрисы, впавшей в жестокую нужду, был полон липкой сентиментальности, и Брамуэлл читал его с проникновенной выразительностью. В сильно драматических местах Глэдис брала басовые ноты, а когда пафос иссякал, – дискантовые. Когда наступил кульминационный момент, Брамуэлл весь вытянулся, голос его дрогнул на заключительной строке: «Так лежала она… – пауза, – умирая с голоду в канаве… – долгая пауза, – она, павшая звезда!»
Маленькая миссис Уоткинс, уронив на пол вязанье, обратила мокрые глаза на декламатора:
– Бедняжка! Бедняжка! Ах, доктор Брамуэлл, у вас это всегда выходит так чудесно!
Принесенная чаша с кларетом отвлекла внимание на себя. Был уже двенадцатый час, и, словно молчаливо признав, что после выступления Брамуэлла все иное только ослабило бы впечатление, гости собрались