Ирина Слуцкая солгала, когда сказала, что не прислушивалась к разговорам Бориса. Она имела для молодой женщины «солидный» возраст. Парень этот ей нравился, и её интересовало всё, что касалось его жизни. Втайне она надеялась, что всё у них получится, и они поженятся. Они встречались, иногда просто прогуливались, иногда ходили в кафе или на концерт и так же просто расставались без намёка на более близкие отношения. Часто они общались по телефону. Внезапная смерть Бориса её просто ошеломила. Она не могла поверить, что опять осталась одна. Ей не хотелось ни с кем общаться, всё валилось из рук. Она только что вышла из ванной комнаты и ходила по квартире в распахнутом махровом халате. Тягучие мысли одолевали, не давали сосредоточиться на чём-либо конкретном. Она бралась за какое-нибудь дело, тут же об этом забывала и начинала делать что-то другое с тем же успехом. От неожиданного звонка в дверь она вздрогнула. Гостей Ирина не ждала и недоумевала, кого нелёгкая принесла? Она открыла дверь и увидела знакомого сыщика. Посторонних людей ей меньше всего хотелось бы сейчас видеть. Ирина стояла, не проронив ни слова, не запуская сыщика в квартиру и в то же время, не предпринимая никаких попыток закрыть дверь.

      Я также оказался ошеломлён. Передо мной стояла голая женщина, если не считать накинутого на плечи халата, нисколько не смущаясь, не двигаясь и не приглашая войти. Я не знал, как надо в данной ситуации поступить, но через мгновение понял, что она не в себе и вежливо сказал:

      – Запахните, пожалуйста, халат.

      Она встрепенулась, выйдя из состояния оцепенения. Взгляд скользнул вниз, руки тут же быстро запахнули полы халата. По её щекам медленно пополз румянец, выдавая неподдельное смущение. Она пробормотала:

      – Извините.

      Отойдя вглубь квартиры, и, как бы приглашая гостя войти, она сказала ещё раз:

      – Извините, мне надо переодеться.

      Квартира оказалась обычной «хрущёвкой». Кругом лежали в беспорядке вещи, в том числе и предметы дамского туалета. Мужской руки не чувствовалось. Какая-то полочка с разной мишурой висела с одной стороны на гвозде, с другой подвязана на ниточке. Перекосившаяся дверца шифоньера никак не хотела закрываться, поэтому просто неплотно притворена. На вешалке висела только женская верхняя одежда, внизу стояли две пары туфлей и сапоги. Все они примерно одного тридцать четвёртого размера. На столике около трюмо расположилось много предметов личной гигиены, губная помада, всевозможные ножницы, щипчики и, Бог знает, что ещё, совсем непонятное, но я был твёрдо уверен, что всё предназначалось для ухода за кожей, волосами, ногтями. В проёме