Зеленый фургон (сборник). Александр Козачинский
Читать онлайн книгу.
цвет. Но главным для него стало дело Бельчанского волисполкома, над которым он неустанно работал несколько недель и которое стало началом цепочки роковых событий, приведших его к участию в банде и в конце концов к аресту и суду. Уже в те, революционные, годы власть предержащие не любили обвинений в свой адрес и включали все рычаги для того, чтобы не просто отвести от себя обвинения, но и очернить следователя. А если учесть, что в те годы в стране действительно творилось черт знает что… В общем, юный Александр, движимый то ли революционной сознательностью, то ли, скорее всего, элементарной честностью, умноженной на страсть к расследованиям и увлеченность произведениями Конан-Дойля, арестовал «члена Бельчанского волисполкома т. Шевченко и зав. распред. скота т. Заболотного по обвинению их в хищениях, кражах, мошенничествах и вымогательствах». Всего по делу проходило десять обвиняемых, среди которых было восемь членов партии. Их связи оказались сильнее собранных юношей свидетельств, и в результате 30 июля Козачинский оказывается под арестом, а затем, 21 августа, его переводят в село Страсбург Мангеймского района – подальше от Бельчанска. В этом районе к тому времени уже служил Евгений Катаев – возможно, там они и познакомились.
Пусть читателя не удивляет обилие немецких названий – в те годы под Одессой было множество немецких колоний и поселений. Да и фамилии будущих подельников Козачинского по «преступному цеху» – почти сплошь немецкие. Именно немецкие колонии восстали первыми в 1919 году против продразверстки и насильственной мобилизации; это же повторилось спустя год. Неудивительно – в каждой из колоний были хорошо вооруженные и обученные отряды самообороны, которые еще в 1918-м получили оружие от австрийских войск и были обучены австрийскими инструкторами.
Времена те давно позади, а село Страсбург нынче именуется Кучурганами.
Долго прослужить в Мангеймском районе Козачинскому не удалось – в октябре его настигает месть членов партии, и его увольняют «в виду ареста Политбюро ОГЧК» и обвиняют в дискредитации власти. «Я надеялся получить благодарность, – писал Козачинский, – я считал, что оказал громадную услугу; и после бессонных ночей, после недель непрерывного труда – меня унизили, оскорбили. ‹…› Суд надо мной был жестокий и несправедливый: мне дали 3 года концлагерей без лишения свободы». Практика наказания в концлагерях начала отрабатываться советской властью уже тогда, но, к счастью, советский концлагерь 1920-х годов был мало похож на лагеря 1930-х – определение срока без лишения свободы означало, что осужденный являлся на работу к 10 утра, а по воскресеньям приходил к часу дня для регистрации. Злая насмешка пришедших к власти «слуг народа» – с осени 1921 года концлагерь находился в здании бывшего приюта Общества призрения неимущих и помощи нуждающимся, построенном стараниями Одесского градоначальника, полковника, графа Павла Павловича Шувалова. Находился приют, названный в честь Шувалова, в районе сегодняшней 1-й станции Люстдорфской дороги.
И