Господа, прошу к барьеру! (сборник). Валентин Пикуль
Читать онлайн книгу.
ними большущий острог, обнесенный частоколом великим, дымились трубы домов изрядных (воеводский даже в два этажа), высились сторожевые башни с бойницами, в кабак шастали стрельцы трезвые, выходили обратно пьяные, а во дворе воеводы паслись две свиньи и коровы.
– Скотинка-то откеле у вас приблудилась?
– Да из Тобольска… от Москвы того не дождешься!
В съезжей избе стон стоял от обилия комаров, залетевших с болота, князь Масальский поморов винцом побаловал, не рычал, не скалился, а вот Савлук Пушкин комаров на себе бил, грозя:
– Нонеча времена пошли подлые, переменчивы, бояться вам надобно, дабы меня в гнев не ввести. Ежели с самоядью станете пушной торг учинять допреж того, как я с них ясак государев соберу, так быть вам всем от меня драными!
Ох, долог и страшен был путь до Мангазеи от родимых деревень в Кеми да на Мезени, где «бежали» парусом по воде, где волоком тащили корабли через тундру, и вот… Ради чего же страдали, сколько могил оставили на берегах океана страшного, Ледовитого, который к людям всегда безжалостен?..
– Царь-то Борис иные нам вольности жаловал, – заговорили поморы. – Али не ведомо людям московским, что по нашим пятам крадутся в эти края люди аглицкие да купчины голландские, они за тех соболей согласны всю тундру табаком засыпать да каждого самоеда пьяным сделать, чтобы мехов не жалел для них…
Савлук Пушкин сказал, чтобы они ему не перечили, ибо он все равно умнее, царя Бориса Господь прибрал, а ныне объявился новый царь – Дмитрий, коего в Угличе резали да не дорезали.
В острогах на Мангазее сидючи, не многое и узнаешь. В те смутные годы народ-то русский не сидел сиднем на месте – бежал в Сибирь, искал спасения от гибели и разладов в краях затобольских, куда и ворон костей не заносил, иные смельчаки добирались до Мангазеи, радуясь вольности казачьей, теплу в домах, где дров не жалели, и сытости застольной. В иных-то домах мангазейцы чешую белорыбицы с пола не выметали, она так и лежала вроде ковра пушистого – толщиною в два-три пальца… Правда, иной час наезжали на оленях и собаках самоедские племена из тундры, с утра до вечера осыпали жителей стрелами, но с башен острожных отгоняли их огненным боем из гремучих стрелецких пищалей… Так и жили!
Подобно всем, жил и тихий отрок Василий, взятый в услужение купцом Заварухиным из Ярославля, где он сиротствовал. Заварухин держал в Мангазее лавку, гвоздями торгуя весьма прибыльно, а малец ему прислуживал. Был этот купец жития непутевого, пьянственного, зазывал девок с улицы, чтобы пощупать их, за что горстью гвоздей с ними расплачивался. Заварухин всех людей бил, а побивая их, орал без боязни:
– Ежели кому от меня огорчительно, так зову всех в избу съезжую, где Савлук Пушкин в приятелях у меня…
Отрок же был настроения молитвенного, от вина отвращался, а хозяина не боялся он гневом божьим пугать да стыдил всяко, за что и бывал бит не однажды. На беду Василия, во время заутрени на Пасху (23 марта) люди лихие разворовали гвозди из лавки. Заварухин и стал избивать приказчика:
– Не