Сталин и его подручные. Дональд Рейфилд
Читать онлайн книгу.
причин отстают от своих российских коллег. Даже более спокойный образ жизни не всегда помогает. Тем не менее им есть чем гордиться. Даже спустя сорок лет «Большой террор» Конквеста остается классикой; хотя у автора была крошечная доля сегодняшних источников, он почти все верно угадал (он мог бы назвать последнее издание «Говорил же я вам!»). Хроника Кэтрин Мерридэйл «Каменная ночь» и книга Саймона Сибага-Монтефиоре «Молодой Сталин» свидетельствуют, что западные исследователи иногда так же прозорливы, как и российские.
Последняя, позорная, категория историков – это те, кто оправдывает и прославляет Сталина. Как и люди, документы и фотографии подчас лгут. А слухи и пересуды иногда отражают правду. Есть загадочные смерти: убийство Фрунзе, Кирова, Орджоникидзе, – до сих пор не до конца раскрытые; есть вопросы без твердого ответа, например, насколько Николай Ежов был слепым исполнителем сталинской воли, в какой мере весной 1953 г. Берия превратился из чудовищного садиста в предвестника Горбачева и Шеварднадзе. Здесь историк уподобляется присяжному: он должен опираться на интуицию, ибо формальной юридической логики мало, чтобы решать такие вопросы. В традициях суда присяжных я и пытаюсь обозначить степень моей уверенности в виновности обвиняемого. Первое место занимает приговор «не подлежит разумному сомнению», то есть уголовное судопроизводство объявило бы Сталина и Абакумова виновными в убийстве Соломона Михоэлса; на втором месте стоит приговор «по всей вероятности», достаточный, чтобы решить дело в гражданском суде, – например, ответственность Берия за насильственную смерть Нестора Лакобы. Затем следуют дела, в которых улики и показания требуют судебного разбирательства, но приведут к оправданию обвиняемого (например, предполагаемый замысел умирающего Сталина окончательно выдворить всех евреев из европейской части России). На четвертом месте стоят обвинения, которые не подтверждаются никакими вещественными доказательствами, так что предъявлять Сталину обвинение в убийстве Кирова уже не имеет смысла. Наконец, есть дела, где мы можем только довольствоваться итальянской поговоркой «se non è vero, è ben trovato» («если это не правда, все-таки хорошо придумано»), – например, утверждение Молотова, что не кто иной, как маршал Тухачевский, готовил государственный переворот.
Я должен поблагодарить стольких российских специалистов и архивистов за помощь, советы, терпение, что всех перечислить невозможно. В Грузии я многим обязан Ревазу Кверенчхиладзе, архивисту Союза писателей, и Мемеду Джихашвили, хранителю и спасителю архива Лакобы; в Москве мне очень помогали сотрудники «Мемориала» и в Петербурге составители «Ленинградского мартиролога». Кроме них следует отдельно назвать Олыу Макарову, Вику Мусвик и друзей, которые отыскивали самые неуловимые газетные публикации. С текстами на латышском и с источниками в Латвии мне помогал Борис Равдин. Больше всего и во всем – от языка до идеологии – помогала мне Анна Пилкингтон, с ее даром объективного критического суждения. Я очень благодарен